— Кажется, вы чем-то расстроены?
— Как вам сказать?.. — пожал тот плечами, — есть некоторые проблемы… Анна после окончания курса лечения снова взялась за старое.
— Неужто сорвалась?!
— Сорвалась — мягко сказано! — выдавил важный посетитель, — теперь она вообще подсела на иглу. Непонятно… Выходит — ваши услуги только усугубили?..
— Как давно она возобновила употребление наркотиков? — озабоченно спросил, потупив взгляд светло-серых глаз, Фролов.
— Если бы я знал… Пару недель назад мы с женой стали замечать странности в поведении дочери, потом под подушкой нашли вот эту дрянь, — проворчал клиент, доставая что-то из внутреннего кармана кителя.
Положив на стол шприц и вскрытую упаковку ампул, он уставился на Фролова…
— Андрей Яковлевич, — раздосадовано молвил Олег Давидович, внимательно рассматривая надписи на упаковке и ампулах, — вы с супругой все делали согласно наших с Виргилисом рекомендаций?
— Да, — не задумываясь, ответил шеф ГУИНа, — хотя, понимаете ли, требовать от нас абсолютно точного исполнения всех ваших инструкций — попросту невозможно.
— Отчего же? — искренне удивился заведующий частной клиникой, — разве в моих советах или наставлениях лучшего нарколога Петербурга было что-то из ряда вон?..
— Не знаю… По вашим теориям, мы должны были дневать и ночевать возле Анюты. Но не забывайте — я едва ли не круглосуточно занят важной государственной службой; у жены несколько собственных магазинов и на днях должен открыться еще один… Жизнь есть жизнь, с ее повседневными заботами…
— Да, но Анна — ваша единственная дочь, — не дослушал оправданий известный психолог. — Неужели ради любимого ребенка одному из вас, хотя бы на время, невозможно поступиться работой? Собственно, все, что требовалось от отца с матерью — чуть больше уделять внимания шестнадцатилетней дочери, быть более чуткими к ее проблемам, делиться теплотой…
— Давайте обойдемся без проповедей, — остановил его полковник. — Вы взрослый человек, мужчина, в конце концов. Так умейте признавать свою несостоятельность.
— Вы гневаетесь на лекарство, — с сожалением глядя на собеседника, тихо возразил доктор, — хотя пенять следовало бы на причину болезни…
Он вздохнул и оставил попытки достучаться до сознания и праведных отеческих чувств полного господина с одутловатым лицом. Тот, помолчав с минуту, немного преобразился и переменил тему:
— Ладно, Олег Давидович, давайте забудем о недоразумении с неудачным лечением. Я понимаю — гарантий на избавление от чертового пристрастия никто бы не дал. Поясните мне лучше следующее: Анна в последние месяцы стала… Как бы поточнее выразиться… ну что ли заговариваться, бормотать нелепицу, нести какой-то абсурд. Вы не замечали у нее такого во время своих сеансов?
