— Да кто же Вам, дорогой Вы Глиняный Свисток, сказал, что Вы должны свистеть по нотам?
— Да кто же Вам, дорогой Вы Глиняный Свисток, сказал, что Ваш свист должен быть замысловатым?
Глиняный Свисток не знал, что отвечать, он только глубже и глубже задумывался. А потом в отчаянии признался:
— Но я же свищу как Бог на душу положит!
— А как же иначе‑то можно? — удивились сородичи Несовершеннолетней Сойки. — И мы ведь точно так же поём — как Бог на душу положит… а вот Скрипочка‑из‑Соседнего‑Дома, как бы хороша ни была, вовсе не поёт и не свистит. Она музыкальный инструмент, а значит, исполняет мелодию… разве Вы не понимаете, что это же совсем другое?
— Ну‑ка, задайте‑ка нам тон, — попросила вдруг Несовершеннолетняя Сойка, — а то мы без Вас тут совсем петь перестали!
Глиняный Свисток с недоверием посмотрел на неё и осторожно выдал свою единственную, но на редкость красивую трель. И вслед за этим голоса птиц зазвучали над садом, а все вокруг облегчённо вздохнули и сказали:
— Вот и слава Богу!
Глиняный Свисток и птицы распевали до вечера, а Скрипочка‑из‑Соседнего‑Дома молчала и восхищённо слушала. Она была не очень умелая, но очень умная Скрипочка, которая прекрасно понимала, что ей, музыкальному инструменту, никогда не повторить того, что умеет природа.
ДОРОЖКА, ПОСЫПАННАЯ ГРАВИЕМ
Ох и любила же шуршать Дорожка‑Посыпанная‑Гравием! Стоило только кому‑нибудь — просто‑таки всё равно кому! — ступить на неё и сделать первый шаг, как она тут же принималась шуршать — и так шумно шуршать, так весело, словно до этого только и дожидалась случайного какого‑нибудь пешехода. Кусты Жасмина тотчас шарахались в сторону, всем своим видом желая показать, что уж они‑то к этим сомнительным звукам никакого отношения не имеют. Кусты Жасмина, между прочим, тоже умели шуршать, но шуршали только от дуновения ветра или оттого, что кто‑то случайно задевал их… причем шорох Кустов Жасмина был лёгким и еле слышным.
Сами Кусты Жасмина считали, что Дорожка‑Посыпанная‑Гравием шуршит совершенно неправильно и что если кто‑то и понимает в шуршании, так это только они, Кусты Жасмина.
— До чего же вульгарно шуршит эта Дорожка‑Посыпанная‑Гравием, — то и дело шушукались они между собой, да только Дорожка‑Посыпанная‑Гравием не понимала, о чём они… она не умела шушукаться, а умела только шуршать — шумно и весело.
— Насыплют на дорогу всякой мелкой дряни, — продолжали шушукаться Кусты Жасмина, — и эту вот дрянь хлебом не корми — дай привлечь к себе всеобщее внимание! Лежать бы себе тихо, полёживать, словно тебя и на свете нету, так поди ж ты… шума столько, что хоть уши затыкай. А всего‑то‑навсего гравий… каменная крошка!
