— Ты устал, Андрюша? У тебя был тяжелый день?
— Да… нелегкий, — честно ответил он. Нелегко остаться на высоте, сменив в течение часа сладко-страстную женщину на волгло-холодную.
Само собой разумеется, что на следующий день Шаповалов был на станции метро «Маяковская» чуть ли не за полчаса до назначенных семи вечера. Лиля появилась в 19.45, когда он уже совершенно отчаялся ее дождаться. Она уже не показалась ему блеклой. Она просто в отличие от черноволосой и смуглой Леры была очень светлой блондинкой. Надо лбом, под зачесанными назад волосами, у Лили просвечивала нежно-розовая кожа, и уже одно это показалось Андрею очень возбуждающим. Ее умелые губы, едва тронутые розовой помадой, изгибались так призывно, что он готов был наброситься на женщину прямо в метро.
— Ну, здравствуй! — произнесла Лиля, и ее картавость уже показалась ему изящной французской грассировкой.
Андрей так мечтал вновь встретиться с притягательной незнакомкой, что за весь день даже не удосужился задуматься над тем, где они проведут вечер. Не в подъездной же нише… Вместе с Лилей перед ним во весь рост встал и этот насущный вопрос. Чтобы она не посчитала его бестолковым и беспечным, Андрей первым делом предложил ей любой ресторан на выбор. Он посчитал, что во время ужина сообразит, куда отвезти женщину после. Но никакого ресторана не потребовалось. Лиля оказалась куда более предусмотрительной, чем он. Она покрутила перед его носом ключами с брелоком в виде какого-то мягкого пушистого зверька и сказала:
— Вот! Одна знакомая дала. Они сейчас всей семьей в отпуске, а я у них цветы поливаю. Поехали?
Андрей смог только кивнуть.
Они молча ехали в автобусе, потом, так и не сказав друг другу ни единого слова, шли дворами по безликому спальному кварталу к типовой блочной многоэтажке. Андрей силился начать какой-нибудь легкий разговор и не мог, что, в общем-то, было легко объяснимо. Ему не хотелось разговаривать с этой женщиной. Ему хотелось как можно скорее ощутить на своих губах ее мягкие губы в розовой помаде. Он уже почти ощущал ее маслянисто-горьковатый привкус. Его пальцы помнили легкую шершавость кружев Лилиного белья. Андрей мечтал снова дотронуться до него, а потом и до ее обнаженной и наверняка горячей кожи.
Видимо, Лиле хотелось примерно того же, потому что, переступив порог чужой квартиры, где нужно было всего лишь поливать цветы, она тут же обвила своими руками мужскую шею. На ней под плащом по-прежнему было надето что-то сугубо женское. То, что легко позволило Андрею добраться до вожделенных кружев, а потом и до действительно горячей шелковистой кожи. Похоже, Лиле нравилось, что они так и остались в полутемном коридоре, что она не просто полураздета, а по-прежнему еще и в плаще, а он — в куртке. Все происходило между ними стремительно, жарко и надрывно.
