Анна. Да. Родилась, как видите, девочка. С трех лет — занятия хореографией, потом училище. Я старалась изо всех сил, я мечтала прославиться и танцевать много десятилетий, как Майя Плисецкая. А у меня не получалось. К восемнадцати годам стало ясно, что солистки из меня не выйдет никогда, мне придется до пенсии работать в кордебалете.
Мама. Ну так что ж? Кордебалет тоже нужен, все не могут быть солистами. И ничего стыдного в этом нету, «Лебединое озеро» без лебедей не поставишь. А вы все, московские-то, в звезды рветесь, в знаменитости! Гордыня это, вот что я вам скажу. А гордыня — страшный грех.
Сергей. Мама, дай Анне досказать. Продожайте, Анна.
Анна. Тогда я вышла замуж, родила сына, прибавила в весе, потом боролась с этим весом, чтобы все-таки выйти на сцену… Знаете, какая у меня была мечта? Чтобы все вдруг получилось! Конечно, 20 лет для балерины — это уже солидный возраст, но это еще не старость, не конец, еще можно состояться, если у тебя есть талант и тебя заметят. Я очень хотела, чтобы меня заметили, чтобы дали станцевать пусть самую маленькую, но сольную партию, я бы выложилась полностью, показала, на что способна, и мне поручили бы что-то более серьезное… Но мне не везло. Наверное, у меня просто таланта не было.
Мама. Вот уж это точно! Талант — он от Бога, он единицам дается, а в звезды все подряд рвутся, толкаются, друг друга отпихивают, как за колбасой при советской власти.
Анна. Да, конечно, вы правы, но это я только теперь стала понимать, а тогда, в молодости, родители мне постоянно твердили, что если я не состоюсь как великая балерина, то это моя вина, потому что все условия они мне создали. Они даже сына у меня забрали, как только я перестала его кормить грудью, чтобы я могла войти в форму, заниматься у станка, репетировать.
Мама. А вот это уж и вовсе никуда не годится. Как это так — ребенка в чужие руки отдала, а сама — к станку. Что, других не нашлось бы эти детали точить? Ребенок главнее любой работы.
Сергей. Мама, это не заводской станок, не фрезерный. Это такая специальная перекладина, за которую балерина держится.
Мама. Чего это она держится? Зачем?
Сергей. Чтобы не упасть.
Мама. Что же это за балет такой, что танцуешь и падаешь? Нет, не дело это, так никогда ничего путного не получится.
Анна. И снова вы правы, Лидия Ивановна. Ничего у меня не получилось. Я хотела, чтобы мой муж стал мужем известной балерины и мог мной гордиться, я хотела, чтобы мой сын стал сыном известной балерины, которая ездит на гастроли за границу и привозит ему подарки. Я хотела зарабатывать много денег, ну, не много, а достаточно, чтобы муж и сын ни в чем не нуждались. Вот что я хотела им дать. И не смогла… Когда я вышла на пенсию, я подумала, что вот теперь я полностью займусь домом, хозяйством, создам уют, буду их вкусно кормить. Ремонт сделаю. В общем, совью гнездо, где им будет тепло и радостно, куда они будут лететь как на крыльях и не захотят оттуда уходить. Но и это у меня не получилось.
