— Тогда давай поедим. Я проголодался.
— А ты не собираешься оправдываться?
— Потом, — он пытается создать атмосферу тайны. Он едва замечает, что ест. Затем, как обычно, возится с малышами, пока они не укладываются спать. Тщательно подбирая слова, он про себя повторяет все, что выскажет Микаэле. Внутренне он пытается выработать деланную самодовольную улыбку. В этот раз он нападет первым.
Микаэла всецело поглощена передачей. Тревога ее по поводу его пропажи, кажется, уже прошла. Наконец Джесон не выдерживает:
— Ты, кажется, хотела знать, где я сегодня был?
— А где ты сегодня был? — она взглянула на него с беззаботной улыбкой, как ни в чем не бывало.
— Я ходил к Мэймлон Клавер.
— Ты?! Средь бела дня?
— Я.
— Она была хороша?
— Великолепна! — говорит он, сбитый с толку беззаботностью Микаэлы. — Сверх всяких ожиданий.
Микаэла смеется.
— Это так забавно? — спрашивает он.
— Нет, это ты забавен.
— Что ты этим хочешь сказать?
— Все эти годы ты запрещал себе блудить в Шанхае и ходил к неряхам. Теперь же, по самой глупой причине, ты наконец позволил себе Мэймлон…
— Ты знала, что я никогда не блудил здесь?
— Конечно, знала, — говорит она. — Женщины все рассказывают друг другу. Я расспрашивала своих приятельниц — ты ни разу не натягивал ни одну из них. Я проследила за тобой: Варшава, Прага… Зачем ты ходил туда, Джесон?
— Сейчас это уже не имеет значения.
— А что имеет?
— А то, что я провел день в постели Мэймлон.
Молчание.
— Ты идиот!
— Сука!
— Неудачник!
— Стерильная!
— Хам!
— Подожди, — говорит он, — а зачем ты ходила к Сигмунду?
— Подразнить тебя, — признается она. — Он карьерист, а ты нет. Я хотела тебя завести, заставить что-нибудь предпринять.
— Ты нарушила обычаи и прелюбодействовала днем с мужчиной по своему выбору. Нехорошо, Микаэла. Я бы сказал, не по-женски.
— Зато ставит все на свои места: женственный муж и мужеподобная жена.
— Дикарка! — кричит он и дает ей пощечину. — Как ты могла?
Потирая щеку, она отодвигается от него.
— Дикарка? Я? Ах ты, варвар! Да я бы могла упечь тебя в Спуск за…
— А я бы мог тебя упечь в Спуск за…
Оба останавливаются и смотрят друг на друга.
— Тебе не следовало бить меня, — говорит она немного погодя.
— Я был возбужден. А ты нарушила правила.
— У меня были свои причины…
— Даже имея причины, нельзя! — говорит он. — В любом случае это может привести сюда нравственных инженеров.
— Ты молчаливый болтун, — в голосе ее слышится нежность. — Мы, наверное, стерилизовали полэтажа своими криками. Какой был в этом смысл, Джесон?
