* * *
В углу зашевелилась скатерть. Свернулась в шар, покатилась по комнате. Затем подпрыгнула раз, другой, из-под неё высунулись ушки. Скатерть вновь покатилась по комнате, на этот раз разворачиваясь.
— Пух! — испуганно взвизгнул Хрюка.
— Да? — ответило одно из кресел.
— Где мы?
— Точно сказать не могу, — ответило то же кресло.
— Мы… мы в доме Совы?
— Думаю, что да, потому что мы пришли туда на чай, но чай мы не пили. Это я точно помню.
— Ой! — пискнул Хрюка. — А почтовый ящик всегда был у Совы на потолке?
— А он там?
— Да, посмотри сам.
— Не могу, — ответил Пух. — Я лежу на животе, сверху меня чем-то придавило, а это не самая удобная позиция для того, чтобы смотреть на потолок, Хрюка.
— Так он на потолке, Пух.
— Может, Сова его перевесила. Для разнообразия.
Из-за стола в другом углу комнаты донеслось шебуршание, и Сова вновь присоединилась к ним.
— Ты, стало быть, здесь, Хрюка, — раздражённо бросила Сова. — А где Пух?
— Точно не знаю, — ответил Пух.
Сова повернулась на голос, хмуро глянула на ту часть Пуха, что оставалась на виду.
— Пух, это твои проделки? — строго спросила Сова.
— Нет, — пролепетал Пух. — Скорее нет, чем да.
— Тогда чьи же?
— Думаю, это ветер, — предположил Хрюка. — Я думаю, ваш дом сорвало ветром.
— Неужели? А я уж решила, что во всём виноват Пух.
— Нет, — отозвался Пух.
— Если дом сорвало ветром, — задумчиво продолжила Сова, — то Пух здесь не при чём. И вину на него возлагать нельзя, — оправдав Пуха, она взлетела, чтобы осмотреть свой новый потолок.
— Хрюка! — громким шёпотом позвал Винни-Пух.
Хрюка наклонился к медвежонку.
— Что?
— Что, она сказала, на меня возлагать нельзя?
— Она сказала, что ты ни в чём не виноват.
— Ага! А я-то думал… Понятно.
— Сова! — Хрюка поднял голову. — Спуститесь вниз. Надо помочь Пуху.
Сова, которая никак не могла налюбоваться своим почтовым ящиком, спустилась. Вдвоём они приподняли и оттащили кресло. Пух вылез из-под него, огляделся.
— Н-да, Художественный Беспорядок, — прокомментировала Сова.
— Что же нам делать, Пух? — спросил Хрюка. — Ты можешь что-нибудь придумать.
— Знаешь, я уже кое-что придумал, — ответил Пух, — Милую такую песенку. И он запел:
Лежу на боку,
На этом веку
Не раз я так делал гимнастику.
Лежу на груди,
Сова, убеди,
Что вечер приятный ещё впереди.
Лежу на спине,
И кажется мне,
Что петь я пытаюсь, но словно во сне.
Я креслом зажат,
И вовсе не рад,
Ведь я не какой-нибудь там акробат.
Нос сильно болит,
И это вредит
Здоровью и портит мой внешний вид.
