— Да что ты говоришь? — Она резко остановилась и чуть не испепелила его взглядом. — Объясни поподробнее.
Горен тоже остановился и воспользовался своим более высоким ростом (он был выше ее больше чем на голову), чтобы придать словам дополнительный вес.
— Ты все время прячешься за своей принадлежностью к норканам, потому что это очень удачная отговорка, чтобы не показывать своих чувств! Может быть, ты стыдишься своей человеческой половины, не знаю. Но одно знаю точно: ты не можешь отказаться от того, чем являешься, и чем больше ты будешь стремиться не испытывать никаких чувств и жить только разумом, тем более одинокой и несчастной станешь! Да, если есть чувства, то их можно ранить, и если тот, кого ты любишь, разбивает твое сердце, это ужасно. Но такую боль можно пережить! И продолжать жить дальше. Я умею получать радость от восхода солнца, от близости моих друзей. Не хочу прятаться от всех только потому, что боюсь, вдруг меня обидят! Меня обидят только в том случае, если я сам позволю. А даже если и так! Значит, я далек от совершенства. Но я живу, понимаешь ты это или нет? Я не веду растительное существование, мною двигают не только представления о долге и чести, я не боюсь ставить перед собой задачи, которые способны разбить мое сердце!
Он сам испугался своих слов, но его просто распирало. Ему нужно было выплеснуть наружу все, что в нем накипело. Звездный Блеск слушала его молча, и он договорил:
— И именно поэтому, Звездный Блеск, вы никогда нас не победите и не станете правителями Эо, потому что действуете без любви и страсти, потому что в вас нет ни веры, ни надежды!
— Я принадлежу Свету, — сказала она.
— Значит, и веди себя соответственно! — бросил Горен и пошел вперед, дрожа от гнева.
Он несся по улице, не смотря по сторонам. Вскоре она его догнала. И спокойно сказала:
— Почему ты все время пытаешься меня изменить, Горен?
За это время он уже успел раскаяться и обрадовался, что она сама сделала первый шаг, хотя он и вел себя отвратительно.
— Извини, я зашел слишком далеко. Я наговорил тебе вещей, которые…
— Все нормально, — перебила она. — Эти слова кипели в тебе, мешали. Ты поступил честно, упрекнуть тебя не в чем.
— Ты же умеешь смеяться, Звездный Блеск, — грустно сказал он. — И достаточно часто сердишься на меня. Ты совсем не такая, как Крэйг. Ты такая, каким он хотел бы стать.
— А ты был и остаешься дубиной, — откликнулась она, сворачивая на боковую улицу.
Она так быстро растворилась в толпе, что догнать ее не было никакой возможности.
