Люди нарекли его Басурманом.
И совсем не случайно. Егерям он казался страшным и непонятным. Тигру полагалось кормиться в тайге кабанами, а заодно наводить страх на большую и малую живность, а этот, презрев голос предков, озоровал на окраине поселков.
Поначалу его поведение воспринималось как обыкновенная шалость могучего зверя — подумаешь, невидаль, вырезал всех бездомных собак в округе! Но уже через месяц стали пропадать даже дворовые собаки. И ладно бы Басурман резал псов по большой нужде, на прокорм, что объяснимо, а то баловство одно — оттащит псину в тайгу, поиграет немного с жертвой в кошки-мышки, а потом от скуки возьмет да и стиснет могучими челюстями череп. А труп, как опытный мокрушник, непременно присыплет землей где-нибудь в укромном уголке. Басурман, он и есть басурман.
И, что удивительно, собаки пропадали безо всякого лая, чего отродясь не случалось. И даже бывалым охотникам трудно было объяснить подобный феномен. Скорее всего, псы просто немели от ужаса, столкнувшись нос к носу с оскаленной мордой хозяина тайги.
Уже через три месяца в близлежащих поселках было вырезано более половины всех собак. А те немногие псы, что оставались пока в живых, не желали идти в тайгу даже с хозяином.
Несколько раз охотники организовывали на Басурмана охоту, устраивали засады на заповедных тропах, обкладывая капканами его любимые лежки, но зверь, чувствуя опасность, уходил, оставляя на память о себе свежий помет. Это походило на издевку. Казалось, тигр наделен неким высшим разумом, который помогал ему избегать самых хитроумных ловушек таежных промысловиков.
Худшее случилось во время последней облавы, когда Басурман, загнанный охотниками на скалу, в прыжке порвал лапой одного егеря и, махнув на прощание полосатым хвостом, скрылся в ельнике. А уже на следующий день он загрыз бродягу, прибившегося к охотничьему поселку и жившего на подаяние сердобольных жителей.
Посовещавшись, мужики сошлись в мнении, что Басурман почувствовал вкус человеческой крови, и остановить его можно было теперь только хорошей порцией картечи.
Опасения сполна подтвердились уже через трое суток, когда зверь напал на еще двух пришлых людей, промышлявших сбором побегов молодого папоротника. Причем одного из них он изгрыз наполовину, а другому лишь переломал в могучих объятиях кости и уже мертвого завалил его лапником неподалеку от домов, примыкавших к лесу.
Как это всегда бывает, ужасная новость о тигре-людоеде мгновенно разлетелась по отдаленным поселкам да заимкам, сея панику среди их населения. По мере распространения слухов они обрастали все более чудовищными подробностями. И у каждого, кто знал хотя бы десятую часть легенды, создавалось впечатление, что под любым таежным кустом прячется по парочке тигров-душегубов.
