На столе быстро росла горка драгоценностей: кольца, колье, перстни, портсигары. Здесь же лежали бумажники и кошельки. Сильно стукнув, старичок в ветхом пиджачке установил в центр стола малахитовую шкатулку, инкрустированную золотом.
В углу тамбура подле окна стояла молодая женщина и никак не могла снять с безымянного пальца перстень с сапфиром. Понаблюдав за ее потугами, Кирьян усмехнулся:
— Сударыня, если вы будете так рвать перстень, так наверняка останетесь без пальца. Давайте я вам помогу.
— Как вам будет угодно, — протянула женщина ладонь, словно подавала ее для поцелуя.
Уверенным движением Кирьян снял с пальца украшение.
— У вас очень здорово получается, — фыркнула женщина.
— Практика-с, мадам!
Посмотрев камень на свет, Кирьян положил перстень в карман.
Взяв со стола часы, Кирьян произнес:
— Итак, господа, время ваше вышло. Гаврила, собери добро.
Открыв саквояж, тот широким движением смахнул драгоценности в кожаное нутро. Золотой дождь просыпался с тихим шорохом и рассыпался по широкому дну.
— Сколько ты мне тогда рублей дал? — спросил Кирьян у бывшего майданщика.
— Не считал, Кирьян Мат…
— Вот возьми, — протянул он Брумелю золотые часы. — Кирьян не любит оставаться в долгу. Этого достаточно?
Взяв часы, майданщик закивал:
— Достаточно, барин. Благодарствую! Сполна хватит.
— Чем ты сейчас занимаешься?
— Коммерция у меня, торгую понемногу.
— Где тебя найти?
— На Сухаревку заходите, там Иосифа Львовича любой покажет. Я человек полезный.
— Загляну, — пообещал Кирьян.
— Уходим, Кирьян, — торопил его Копыто. — Пора!
Вышли из купе. В тамбуре, зажав лицо руками, сидела молодая девушка в разорванной кофточке. Кирьян только хмыкнул: веселятся жиганы! Понять их можно, кровушка-то кипит. А с девки не убудет!
Подводы, заваленные добром, стояли на платформе. Кучера, взяв вожжи, терпеливо дожидались.
Спрыгнув с подножки, Копыто подскочил к одному из кучеров, мужчине с окладистой бородой, и коротко скомандовал:
— Поедешь лесом до хутора. Там разгрузишься.
— Знаю, хозяин, — обиженно протянул возница, шевельнув вожжами. — Ведь обговорено уже.
Вышел Кирьян. Застреленные чекисты лежали вповалку, без всякого почтения. Один из жиганов, с огромным самоваром в руках, торопился к подводе. Возможно, что в хозяйстве и он необходим, но золотишко было бы предпочтительнее. Споткнувшись о выставленную ногу убитого, парень зло чертыхнулся и поторопился к тронувшейся подводе.
— Но, пошла! — хлестнул бородач вожжами по крупу застоявшуюся лошадь. — Да бросай ты сюда свой самовар!
