Энрике смотрел на это действие с нескрываемым ужасом, стоящий рядом человек-палка – со столь же заметным отвращением. Осман… улыбалась.
Тан Диего Раскона жевал финик и глядел на линзу. Там, внизу, на площади Справедливости палач уже почти опустошил мешок с золотом. Вот он вложил в бывшего визиря последний золотой, отошел в сторону и по его знаку стражник, стоявший позади столба, в два удара рассек веревки. Не ожидавший этого Мохаммед качнулся вперед и едва не рухнул на доски, но все же удержался на ногах. Оглянулся – и почти одновременно с ним придворный маг сдвинул линзу дальше от помоста, так чтобы стала видна окружившая его толпа.
Сверху не было видно лиц и не слышно криков – если они вообще были, в чем Диего сомневался. Толпа ждала – спокойно, без лишней суеты, твердо зная, что ее добыча уже никуда не денется.
Бывший визирь тоже понял это – и, присев на миг, развернулся и бросился на ближайшего справа стражника!
Удар встретил его в полете и отбросил назад, на доски, хрипеть и задыхаться. Стражники тоже ждали этого последнего броска – и потому в ход пошел не ятаган, а кулак.
Он все же сумел подняться. Сплюнул, выкрикнул что-то и, заковылял к лестнице, подволакивая правую ногу с вывернутой ступней.
Толпа расступилась перед ним – на десять шагов. А затем – снова сомкнулась.
Досматривать Раскона не стал.
– Эти ваши анчаровые финики, – медленно произнес он, – занятная штука. Вкус у них такой… специфически необычный. Я бы с удовольствием приобрел… немного.
– Не стоит беспокоиться, реис, – в тон ему ответила Осман. – Немного анчаровых фиников я вам… подарю.
16-е згая, 35 миль от бухты Радужного цветка.
– Галеры впереди! – выкрикнул марсовый. – Две, нет, три, нет, много!
– Что-о-о-о?!
Глядя на первого помощника, Диего подумал, что ему стоило бы поделиться с ун-капитаном своими подозрениями. Знай он заранее, как выглядит Энрике Кэмпбелл в бешенстве, непременно бы так и сделал – а теперь остается лишь надеяться, что Великий Огонь или остатки рассудка не дадут ун-капитану зарубить посла шаха прямо на мостике «Мстителя».
– Ну и где, – хрипло, словно задыхаясь, выдавил первый помощник, в упор глядя на бея Эшама, который о чем-то озабоченно перешептывался со своим слугой, Мехмедом Ули. – Где ваша хваленая магия?
Ун-капитан имел все основания для бешенства. Его первоначальный план: воспользоваться ночной темнотой и выскользнуть из бухты вдоль берега – был отвергнут советниками Осман как чрезмерно рискованный. Слишком опасные воды: отмели, подводные скалы, ночные твари Морского Старца, из-за которых даже рыбаки не рискуют задерживаться в море после захода солнца. В последний довод Раскона верил слабо, зная, что природная склонность бешбешей к хвастовству, помноженная на «сладкую травку» лучше любой магии превратит в жутких монстров даже морских крокодилов,
