А еще дети знают, что луны сделаны из красного и зеленого сыра, подумал Раскона. Как бы я хотел, чтобы это было правдой.
Осман закрыла шкатулку – с явным сожалением, как решил Диего – и, вручив ее слуге, вновь развернулась к иторенам.
– Ответные дары вашему королю доставит мой посланник. Сейчас же я желаю вознаградить лично вас, тан реис. За ядро, – шах улыбнулась, только на этот раз в ее улыбке Диего почудилось нечто змеиное, – которое почти отправило моего мятежного брата на дно.
В первый момент Раскона решил, что шах попросту подшутила над заморскими варварами, выведя к ним единорога со спиленным острием во лбу. Но нет – это и в самом деле был конь, и он был воистину прекрасен. Ослепительно-белый, как снег с горных вершин, с длинными, немного тонкими по меркам Иторена копытами, роскошной гривой. Конь свысока посматривал на маленького тана, и Диего казалось – умный зверь словно бы спрашивает его: это ты мой новый хозяин? Я готов носить в седле далеко не всякого…
Державший его человек – конюх, как решил Диего, ибо для дворцового слуги он был слишком стар и простецки одет – что-то залопотал, умоляюще глядя в лицо иторену.
– Он говорит, этого коня зовут Азамит, – перевел человек-палка. Раскона ждал продолжения, но вместо дальнейшего перевода придворный произнес что-то короткое, злое – и конюх мгновенно замолк. По лицу его при этом потянулись две блестящие дорожки.
Диего почти сразу же забыл о конюхе – белый конь восхищал его все больше. Любой кавалерист «Саламаники» не колеблясь отдал бы годовое жалование за один пробег по манежу на этом чудесном животном. А уж за право им обладать многие принялись бы оглядываться в поисках выходца из Нижних миров – на предмет залога души.
Да что там гвардейский кавалерист! Такому скакуну позавидовал бы любой вельможа! Даже король, будь он чуть постарше!
Раскона протянул руку… и отдернул ее, так и не коснувшись шерсти. Сейчас он и самому себе не верил – потому что знал, что дотронувшись до коня, уже не сможет избежать соблазна.
– Мое восхищение не знает границ, – сказал Диего. – Этот конь воистину лучше всех, что я встречал, но взять его на корабль было бы грехом – Азамит рожден для твердой земли под копытами, для бега, ему нечего делать среди волн. А потому, как бы мне ни хотелось заполучить столь прекрасного скакуна, я вынужден отказаться принять этот дар.
– А вот сейчас вы ее жутко разозлите, – прошептал ун-капитан. – На Востоке отвергнутый подарок – это повод к войне!
