– Певицу, мечтающую о том, как ее откроет продюсер.
– На бульваре разбитых мечтаний – это все было, и не раз. Ну а как насчет девушки с индейской прической? Я про свою секретаршу Тиффани говорю. Она вся в татуировках, и прическа чудная, но в остальном – все, что полагается, у нее в порядке. Подумай о том, кто мог бы сыграть меня! – сказал Томми вслед уходившему Чили.
Он пробирался между столиками в направлении уборной, чувствуя на себе взгляды посетителей кафе, и мысли его вертелись вокруг девушки по имени Линда Мун. Несвязные мысли, бродившие в его сознании, начали упорядочиваться, сплетаться воедино. Прояснялся замысел картины о парне с рекорд-студии. И о девушке из службы знакомств.
Звали девушку Линда Мун.
Он так и слышал ее голос в телефонной трубке. Она начала рассказывать ему, с места в карьер начала, едва бросив попытки заполучить его в качестве клиента, о том, что истинное призвание ее – музыка и что еще год назад у нее был свой ансамбль. А теперь все, что ей удается делать, – это от случая к случаю записываться на рекорд-студии, когда какой-нибудь их звезде требуется бэк-вокал. Вот и получается тогда, что на самых хитовых пластинках в мелодию вплетается голос девушки из службы знакомств.
Она поет в составе группы, выступающей по клубам и по заказам, на домашних вечеринках в пригородах Лос-Анджелеса, так что если он легок на подъем и желает вдоволь посмеяться… Говорила она с растяжкой, с выговором, показавшимся ему не южным, а скорее присущим уроженкам Дальнего Запада. Группа, сказала она ему, называется «Цыпочки интернешнл» – цыпочка белая, черная и цыпочка азиатского вида, и на каждом из их выступлений стыда не оберешься, потому что занимаются они перепевами, своего они не поют – его у них просто нет. Помнится, он сказал, что многие начинают подобным образом – надо же время, чтобы притереться друг к другу. Но она возразила, дескать, если хочешь пробиться, надо петь собственные вещи и «иметь свой стиль». Ему эти слова понравились. Потом она сказала, что перепевы их хуже некуда: «Мы берем песни „Спайс герлс“, а девчонки и петь-то толком не умеют».
После этого наступила пауза.
Чили стоял возле писсуара с прилипшей ко рту сигарой и слышал голос Линды в телефонной трубке: «Простите, это связь прервалась». Он спросил, как ее зовут, и она ответила: «Линда. Линда Мун».
Разговор длился еще несколько минут, и все это время шла запись. Он прослушал разговор еще раз, чтобы услышать этот выговор с легкой растяжкой, этот тон, искренний, неподдельный. В следующий раз он прослушает это, уже имея в голове сюжет: о девушке, которой нравилось петь, но не нравилось то, что она пела. Почему же она не бросит все это к черту?
