- Встань, Арриол, - позвал нежный и волнующий голос. - Встань и иди за мной…
Паутина исчезла бесследно. Правда, вместе с ней исчезли и сверкающие доспехи; лишь верный меч по-прежнему радовал ладонь своей надёжной тяжестью. Парнишка поспешил вслед за уплывающей в жемчужно мерцающую дымку спасительницей, с каждым шагом почему-то ощущая себя всё меньше и беззащитнее…
Эсмеральда вынырнула из транса за миг до того, как сияние всесильного божества всё-таки чуть не испепелило её. Стоявшие в круге жрецы чутко поддерживали сестру на пути туда, и тут же подхватили по возвращении. А всё же вспышка ярчайшего света больно резанула по глазам и натянутым нервам. Настоятель, руководя Кругом, спешно гасил волны бушующей энергии, не давая им растечься, испепелить храм и раскинувшийся за стенами город. Жрица ещё какое-то время стояла неподвижно, а когда последние возмущения в эфире затихли, открыла зажмуренные глаза и засмеялась тихим нежным колокольчиком.
- Спасибо, святые братья - сегодня вы превзошли сами себя. Несли меня мягко, как мать спящую дочурку.
Лефок слабо улыбнулся, а затем под сопровождение остальных вознёс краткую благодарственную молитву Риллону. Затем он утёр с лица честный трудовой пот и повернулся к женщине.
Эсмеральда не стала томить долго. - Его родители - Изабелла и Родерик д'Эсте из баронства Мелит.
Барон поднял бровь при таком известии. Подошёл к начавшему приходить в себя парнишке, всмотрелся и кивнул. - А ведь и правда, похож на отца.
Повернувшись к остальным, пояснил. - Родерик д'Эсте был одним из моих рыцарей. Он погиб… да, как раз в той битве во время нашего отступления через Реку. А леди Изабелла чуть раньше - при обороне замка д'Эсте, ещё на том берегу. Правда, теперь от замка остались одни руины, а деревню их так и не отстроили после войны.
- М-да… у парня осталось только имя, - Зурн Ан не успел сменить одежды, и теперь смотрелся несколько нелепо среди остальных, блистающих красным и золотым, жрецов.
Парнишка, слабо шевелившийся на ступени алтаря, подхватился. Вскочил на подрагивающие ноги, сжимая в руке боевой нож и с таким страшным лицом, что стоявший рядом пожилой послушник отшатнулся в суеверном ужасе.
- Я - не раб вам! - хрипло зарычал Арриол и прыгнул к выходу.
И столь неожиданным и стремительным был его рывок, что парнишка почти преуспел. Почти, ибо Лефок властно поднял ладонь, и солнечный луч, всегда освещающий его душу (одна из немногих привилегий настоятеля) вновь связал члены удирающего парнишки.
