— Лазарь, дорогой, это ты?
Оглянувшись, я увидел Феликса. Вместо каторжника в тюремной робе, худого и бледного, каким он в 1916 году покинул Орловский централ, передо мной стоял стройный в длинной шинели человек. Иа голове — военная фуражка с красной звездой, а на ногах — вычищенные до блеска сапоги. Чисто выбритое лицо расплылось в доброй улыбке искрящиеся глаза излучали радость.
В первые секунды я настолько растерялся, что не мог сказать ни слова…
— Ты откуда и какими судьбами оказался в Москве? Я ведь работаю в этом здания, — указал Феликс на красивый угловой дом на Большой Лубянке, около которого мы встретились.
— Идем ко мне, там и поговорим.
С этими словами Дзержинский взял меня под руку, мы вошли в вестибюль дома. По тому, как приветствовали его часовые с винтовками в руках и сновавшие мимо люди в кожаных куртках с висящими на ремнях маузерами, я понял, что здесь какой-то военный штаб и Феликс Эдмундович здесь главный. Обращал на себя внимание и стоявший на возвышенной площадке в вестибюле пулемет «максим»…
— А я слышал, что ты работаешь в Кремле вместе с Лениным? — спросил я Дзержинского…
— В Кремле, у Владимира Ильича бываю часто, но работаю, можно сказать, днюю и ночую, здесь, — ответил Дзержинский.
— Ну теперь рассказывай о себе все, — предложил Феликс Эдмундович, когда мы вошли в его рабочий кабинет и уселись друг против друга.
Я последовательно, но кратко поведал о своем освобождении из тюрьмы, о пребывании на родине…
Затем мы начали вспоминать нашу жизнь в Орловском централе, которая казалась нам теперь кошмарным сном…
Как бы подводя итог нашим воспоминаниям, Дзержинский сказал:
— Главное, Лазарь, в том, что неимоверные трудности и страдания, которые мы пережили, не сломили нас, не погасили в наших сердцах идеи, за которые мы боролись. Более того, эти тяжелые годы закалили нас для борьбы и труда.
Затем речь зашла о положении в стране. Феликс говорил, что молодая Республика Советов переживает тяжелый кризис. На заключение Брестского мира с Германией мы пошли, чтобы спасти революцию и укрепить Советскую власть. Однако эсеры и меньшевики стараются сорвать этот мир, спровоцировать войну и таким образом погубить рабочих и крестьян. Бывшие союзники царской России в войне с Германией готовят интервенцию. В то же время внутренняя контрреволюция всюду поднимает голову, формирует белые армии, организует заговоры и восстання, усиливает саботаж и спекуляцию.
— Но Республика Советов непобедима, — решительно заявил Дзержинский. — Ее резервы неисчерпаемы. Вождь революции В. И. Ленин и большевистская партия принимают все меры, чтобы отстоять завоевания Октября… А для борьбы с контрреволюцией, саботажем и спекуляцией создана Всероссийская чрезвычайная комиссия при Совете Народных Комиссаров. Мне поручили возглавить этот орган пролетарской диктатуры…
