- Потерпите, господин барон, - спокойно произнес гном. - Разве это боль…
Он взял кисточку потолще, обмакнул ее в пузырек с розоватой жидкостью и несколько раз провел по татуировке. Боль отступила. Мастер подвел меня к небольшому зеркалу, висевшему на стене кабинета.
Раскинув черные крылья, на моем плече парил гордый ястреб, сжимая в когтях букву "Б" - знак бастарда.
- Вам надлежит явиться в штаб Первого полка для занесения в списки и постановки на довольствие, - сухо проговорил гном и, не слушая моих благодарностей, удалился.
Я надел рубаху и собрался было навестить Галианну, но в кабинет вошел Сэм.
- Мастер Авериус к господину барону!
А это еще кто? Через порог перекатился веселый толстячок и осведомился:
- Уже выбрали?
- Что именно? - ласково уточнил я.
- Как что? - возмутился мастер. - Рисунок для герба, конечно!
- Герба?
- Мастер Авериус прибыл из Геральдического управления, милорд, - пояснил дворецкий. - Вам необходим герб.
- Зачем он мне, Луга ради? - поразился я.
- Чтобы размещать на дверцах кареты, воротах, штандартах, а потом передать вашим детям, - сообщил толстяк. - Вы скажите примерно, чего хотите, а я потом нарисую.
- Рисуйте, - ответил я, снова стянул рубаху и указал мастеру Авериусу на правое плечо.
- Что ты можешь о нем сказать?
- Он молод, красив, и великолепен в постели.
- Дрянь! Ты испытываешь мое терпение. Что тебе удалось узнать?
- По-моему, невинен, как младенец.
- Значит, ты тоже не справилась. А он хитер! Что ж, мальчишка не оставляет мне выбора. Почему ты хмуришься?
- Ты убьешь его?
- А тебе жаль?…
* * *
Прошла неделя, я понемногу свыкался со своим новым положением. С помощью мягкого руководства Сэма осваивал хорошие манеры. Получил в имперском банке часть причитающейся мне ренты и выплатил слугам первое жалованье. Жизнь налаживалась. Огорчало лишь одно: я никак не мог выбрать время, чтобы навестить дядюшку Ге. Это обстоятельство заставляло меня чувствовать себя неблагодарным и бессовестным человечишкой. Конечно, дядя должен был очень волноваться за своего непутевого воспитанника. Представляю, что подумал бедный старик, когда матросы с "Люсинды" доставили ему товары и рассказали, что меня увели императорские гвардейцы. В свое оправдание могу сказать: у меня действительно не было свободной минутки. То есть такой минутки, чтобы я находился один. К тому же, не оставляло странное чувство, что я все время нахожусь под прицелом чьих-то внимательных глаз. Не хотелось подводить дядюшку под подозрения. А как иначе было передать ему капсулу с пауронием, которую я все время носил в кармане штанов? Между тем я даже по улице не мог пройти, не став объектом чьего-нибудь навязчивого внимания. Уж не знаю зачем: то ли случайно, то ли для благого примера народу, из меня сделали героя. На ярмарках и площадях бродячие артисты устраивали представления под названием: "Спасение императора, или добродетельный бастард", уличные барды распевали баллады в мою честь, а лоточники вовсю продавали дешевенькие, намалеванные на плохой бумаге, но тем не менее вполне узнаваемые портреты вашего покорного слуги.
