Они напоминали чем-то увеличенные запонки, вроде тех, которые носил на рукавах рубашки отец Потапова. Затем время освобождалось, и Волна делала новый шаг по городу, сокрушая все. Люди с перламутровыми дисками в этот момент взмывали в небо и повисали высоко вверху над зрелищем разрушения. Их что-то выдергивало.
И снова «ангелы» тормозили Волну и сновали среди застывших людей. Потапову запомнилось, как он надевал диск на голову девушки, которая только что в панике выбросилась из окна – она неподвижно висела в облаке стеклянных осколков от разбившегося окна на огромной высоте, над далекой улицей Нью-Йорка… Было очень красиво, и колоссальная Волна стояла, застыв, сразу за ближайшими небоскребами – эта морщинистая водяная стена была словно из драгоценного камня, полупросвеченного солнцем, она напоминала сине-зеленый янтарь, в котором, вместо мушек и стрекоз, застыли обломки зданий и пестрые микроскопические автомобили…
Майор проснулся. Ночь прошла, всюду разливался ровный белый свет. Стремительный, ровный бег кибитки и снежная пороша на стеклах.
Потапов скосил глаза на попутчицу, но рядом с ним сидела уже другая женщина, точнее молодая девушка, одетая в военную форму. Нашивки с шинели и с кителя спороты, а по покрою Потапов не мог определить, к какой армии принадлежала девушка.
Возможно, американская форма, а может быть, и английская (канадские части). На виске у девушки был заметен ожог.
– Домой возвращаетесь, с фронта? – добродушно осведомился майор. – На войне, небось, несладко показалось? Особенно вам, молодой женщине. Ну да мы вашего Второго фронта знаете как долго ждали… Теперь вместе быстрее одолеем фашиста.
Девушка не произнесла ни слова. И скоро наступила ночь. Потапов на этот раз спал крепко, без сновидений. А утром обнаружил, что девушка с ожогом на виске исчезла, а рядом с ним в кибитке сидит капитан Колосов, которого Потапов хорошо знал по Варшаве. Профиль капитана четко вырисовывался на фоне белого бокового окошка.
«Снова я проспал ночную остановку, – подумал майор равнодушно. – Там она вышла, а капитан подсел. Видно, тоже на лечение. Ну, хорошо, хотя бы наш человек. Будет с кем поговорить в санатории.
В шахматы поиграем. Выпьем как-нибудь, если врачи разрешат. Или по секрету. А там, на этих остановках, есть, наверное, и столовые.
А может быть, просто захолустная станция среди снегов».
– Что, капитан, есть там, на станции, ресторанчик? – спросил Потапов. – Чтобы, как поется в песне, чеколдыкнуть стаканчик. А?
