Марвин кинулся напролом через заросли, рубя ветки на ходу, потом, углубившись в лес шагов на сто и прорвавшись на небольшую поляну, бросился назад, тем же путём, старательно ступая по только что порубленным ветвям — к огромному поваленному дубу с раскидистой сетью корней, нависших над мелким песчаным обрывом. Забрался под корень, едва ли не в середину ствола, так глубоко, как мог. Подмороженное дерево пахло гнилью, из сердцевины свисали мокрые клочья мха. Марвин стиснул зубы, вжался спиной в слизкую древесину, покрепче упёрся ногами во вросшие в землю корни.
Ищите теперь.
«До вечера отсижусь, — подумал он, глядя на ползущее к зениту солнце. — Гадко тут, но лучше не рисковать».
Он попытался представить лицо Лукаса, когда тот узнает — и не смог.
«На сей раз победа за мной, мессер», — подумал Марвин, но эта мысль отчего-то не принесла ему облегчения.
* * *
— Ну что, теперь ты доволен? — злорадно бросил Ойрек.
Лукас пожал плечами.
— Говорил я, сделает он из тебя дурака!
— Ойрек, что ты надрываешься? — спокойно отозвался Лукас. — Пропил уже свои пять сотен, что ли?
— Я-то нет, а вот ты — со всех сторон в дураках!
— Пусть эта мысль тебя утешит.
Ойрек хмуро взглянул на него и ничего не сказал. Он полагал, что Лукас должен слюной исходить со злобы, и оттого, что не наблюдал ничего подобного, злился сам.
Примчался запыхавшийся Илье. Ойрек вскинулся первым:
— Поймали?
— Не-а! — в отчаянии ответил оруженосец. — Весь холм прочесали — даже следов нет!
— Собак бы пустить, — вздохнул один из сидящих рядом рыцарей.
— Да теперь уж что, — бросил Ойрек. — Удрал, гнида.
Лукас сидел, откинувшись и уперев руки в землю. К вечеру ударил морозец, и подледеневшая земля жгла голые ладони. Лукас разглядывал небо: ночь подступала безлунная, в самый раз для побега. Глупый мальчишка, дождался бы темноты — его бы только к утру хватились. Но Лукас знал, что он не дождётся: видел. Он даже удивился, почему Марвин терпел так долго.
— Удрал — и удрал, — обронил Лукас, чувствуя, что все ждут, чтобы он хоть что-то сказал. — Делов-то.
— А кто за ним пошёл? — спросил кто-то, не бывший в курсе дела.
— Да та пара наёмников, на глазах у которых он кузнеца прирезал, — бросил Ойрек. — Вот наглая же тварь!
— Прямо так и на глазах?!
— Ну, почти. Он в палатку к кузнецу зашёл, всё тихо было. Потом вернулся с оружием, а эти олухи хватились, только когда запах крови учуяли. Одно слово — псы! Сами за ним и кинулись, выслужиться хотели. Нет бы доложить куда надо или хоть Лукасу сказать…
