— Глаз у мальчишки острый, — улыбнулся Дерек.
— А вот рука не столь быстра, как ты говорил, — бросил Лукас и потянулся за рубашкой. Дерек молча следил, как он одевается.
— Так что я могу передать моим братьям? — спросил он наконец.
Лукас задумчиво зашнуровал ворот, неспешно оправил рукава. Его лицо, и без того обычно бледное, ничуть не изменилось ни в выражении, ни в краске, и, не видя бинтов, нельзя было даже заподозрить, что четверть часа назад он истекал кровью.
— Передай, что пока что я в игре, — сказал он.
Дерек чуть заметно улыбнулся.
— Я же говорил, что ты уже всё решил.
Лукас не ответил на улыбку.
— А разве мне оставили выбор? — спокойно спросил он.
Они встретились взглядами, и за несколько мгновений сказали друг другу глазами куда больше, чем впустую изводя слова. Патрицианская улыбка Дерека стала шире, уголки губ потянулись к вискам.
— Ох, Лукас, Лукас, — рассмеялся он, хлопнув бывшего друга по плечу. — Твоя коронная подозрительность тебе не изменила. Не стоит приписывать мне невероятных способностей, которыми я не обладаю. Это ты у нас всегда мастерски управлял другими. А я только и умею, что развязывать войны.
Лукас не ответил и не шевельнулся, по-прежнему глядя на него. Дерек ещё несколько мгновений держал руку на его плече, потом убрал её.
— Думаю, скоро встретимся, — сказал он и, кивнув на прощанье, вышел, не дожидаясь ответа.
Лукас подождал, пока занавес на двери опустится за ним, потом медленно сел обратно на кровать и откинулся спиной на подушки. Голова у него шла кругом, ноги не держали. А ладонь правой руки всё ещё горела от пощёчин, которыми он наградил наглого щенка из Фостейна.
«Всё верно, Дерек. Ты только и умеешь, что развязывать войны», — подумал Лукас и закрыл глаза.
С бледного неба косо падал снег — падал и таял, не успевая долететь до земли. Мелкие холодные капли аккуратно ложились на лицо.
— Марвин, Ледоруб тебя раздери, иди сюда, сколько можно!
— Тише! Оставь его в покое.
Марвин не шевельнулся и не повернул головы. Мокрый снег лизал веки, таял, капли соскальзывали по вискам, и их тут же сдувало ветром, свистевшим меж голых ветвей.
— Холодно же, чтоб их… Как они живут-то здесь вообще?!
— Тут ещё что, а вот дальше, на Длани, что уж про самый север говорить… Говорят, вино в кувшинах замерзает.
— Вот и я о том же — как они только живут! Марвин, да иди же ты сюда, тут всё-таки вино ещё не подмёрзло!
— Отстань от него, сказано тебе!
Последнее шиканье всё же запоздало: Марвин повернул голову в сторону костра, у которого ёжились и сквернословили его собратья по оружию. Адрик, уроженец южной доли Предплечья, ругался громче всех, разминая леденеющие пальцы над низким пламенем походного костра. Впрочем, в своём недовольстве он был не одинок: до Марвина всё чаще долетали возмущённые возгласы, со всего лагеря, где ни пройди. Два месяца, истёкшие с начала войны, королевская армия продвигалась на север, тесня войска герцогини Пальмеронской к её логову, из которого она так внезапно и вероломно ударила по своему брату и сюзерену. Войскам короля Артена стоило большого труда отбросить её обратно на север, до границ Запястья — там начинались её владения и уже было заметно холоднее, чем в средней доле Предплечья. В другое время Марвина бы это только раззадорило; в другое время он был бы счастлив тому, что теперь его неуёмная жажда драки будет утолена…
