— Я бы сделала, как ты хочешь.
— Теперь ты видишь, почему я не говорю этого? Я не стану тебя останавливать. Я люблю тебя, Доминика. Она закрыла глаза. Он продолжал:
— Ты бы предпочла не слышать этого сейчас. Но я хочу, чтобы ты это слышала. Нам никогда не нужно было ничего говорить друг другу, когда мы были вместе. Но это — на то время, когда мы не будем вместе. Я люблю тебя, Доминика. Ты нужна мне как жизнь, как воздух, который я вдыхаю своими легкими. Я ничем не жертвовал для тебя, не щадил тебя, но я отдавал тебе себя, свою потребность в тебе. Только так ты хочешь, чтобы тебя любили. И только так я хочу, чтобы любили меня. Если бы ты вышла замуж за меня сейчас, я бы стал для тебя всем, всей твоей жизнью. Но тогда я бы не хотел тебя. Да и ты бы себе не нравилась — и твоя любовь ко мне была бы недолговечной. Чтобы сказать: «Я люблю тебя», человек должен сначала уметь сказать «Я». Если бы я настоял на твоем приходе ко мне сейчас, я бы сломал твою жизнь. Вот почему я тебя не удерживаю. Я отпускаю тебя к твоему мужу. Я не знаю, как я проживу сегодняшний день, но я проживу. Я хочу тебя такую же цельную, какой я сам, и какой ты выйдешь из битвы, которую ты для себя выбрала.
По напряженной размеренности его слов она чувствовала, что ему было труднее говорить, чем ей слушать.
— Ты должна научиться не бояться мира. Не быть зависимой от него. Не чувствовать себя уязвленной — как там, в суде. Я должен дать тебе научиться этому. Я не могу помочь тебе. Ты должна сама постичь все это. А когда ты все поймешь, ты вернешься ко мне. Они не уничтожат меня, Доминика. И тебя не уничтожат. Ты победишь, потому что ты выбрала самый сложный способ борьбы за свое освобождение от мира. Я буду ждать тебя. Я люблю тебя. Я говорю это на все те годы, которые нам придется ждать. Я люблю тебя, Доминика.
Он поцеловал её и отпустил.
Утром следующего дня Кэтрин ждала Питера к 10 часам, как они условились. Питер забыл о ней и обо всем, что с ней было связано.
В полдень пришла Доминика.
— Прости, — сказала она, — что я нарушила обычай: ты не перенес меня через порог.
Доминика перевезла свои вещи, и в квартире стало тесно. Питер хотел снять другую квартиру, но она не позволила ему. С матерью Китинга у нее сразу же установились холодные отношения, и впоследствии мать была вынуждена уехать от них.
Франкон сердечно поздравил Китинга. Он сказал, что теперь хочет передать все дела фирмы ему, а сам собирается уйти на пенсию. Вечером Франкон пришел к Китингу. Взглянув на Доминику, он удивился. В её глазах уже не было прежней насмешки, в них было понимание. Она поцеловала его в лоб. Он сказал:
