Иногда они уезжали за город на субботу и воскресенье. Они загорали на пустынном берегу и плавали в океане. Ночи они проводили в какой-нибудь маленькой гостинице.
Она хотела доказать ему свою власть над ним. Она не шла к нему, дожидаясь, что он придет сам. Он все портил ей, приходя слишком скоро, отказывая ей в удовольствии знать, что он ждет и борется со своим желанием. Она говорила ему:
— Поцелуй мне руку, Роурк.
Он наклонялся и целовал ей ноги. Он сражал её признанием её власти над ним. Он лежал у её ног и говорил:
— Конечно, ты нужна мне. Я становлюсь сумасшедшим, когда вижу тебя. Ты можешь делать со мной почти все, что хочешь. Ты это хотела слышать? Почти все, Доминика. Но есть вещи, которые я бы не сделал даже ради тебя. Почему ты хочешь знать, принадлежу ли я тебе? Ну, конечно, принадлежу. Это так просто. Bсe, что может во мне принадлежать кому-нибудь другому, принадлежит тебе. Только никогда не проси большего. Ты хочешь знать могла бы ты заставить меня страдать? Могла бы. Ну и что?
Эти слова не звучали как поражение. Она не вырывала у него эти признания силой, он говорил просто и охотно. Она не чувствовала радости победы. Она еще больше ощущала себя его собственностью, собственностью человека, который мог бы сказать всё это, знал, что это правда, и все же оставался на высоте положения. Именно этого она и хотела от него.
Как-то в контору к Роурку пришел человек по имени Кент Лансинг. Он был членом корпорации, строящей роскошные гостиницы. Место для строительства было уже куплено. Место архитектора оставалось вакантным. Лансинг решил, что им должен быть Роурк.
— Незачем говорить вам, как я хочу получить этот заказ, — сказал Роурк. — Но у меня почти нет шансов. Я не умею разговаривать с людьми. Ни одно правление ни разу не нанимало меня, и я не думаю, что наймет.
— Предоставьте это мне, — улыбнулся Лансинг. — Конечно, они все против меня, но у меня есть одно преимущество. Они не знают, чего они хотят, а я знаю.
Через месяц был подписан контракт на строительство "Аквитании".
Элсворс Тухи прочитал о контракте Роурка, когда просматривал газеты в своем кабинете. Он услышал звук открываемой двери и увидел в дверном проеме Доминику, стоящую со скрещенными на груди руками. Её лицо выглядело заинтересованным.
— Моя дорогая, — сказал Тухи, поднимаясь из-за стола. — первый раз за все четыре года, что мы работаем в одном здании, ты пришла в мой кабинет.
Она ничего не ответила, только мягко улыбнулась. И это еще больше насторожило Тухи, чем её приход.
