– їQuй pasa? [23] — спросил Алекс.
— Да вот Бэмби разделываем, — хмыкнул второй мужчина, потуже закрепляя конец веревки, идущей от блока.
Внутренности животного были уже вырезаны — видимо, охотники выбросили их где-то по дороге. Алекс принялся разглядывать покачивающуюся на блоке тощую выпотрошенную тушу.
Та женщина, что была повыше, вытащила длинный охотничий нож — керамический, матово-белого цвета — и приступила к работе. Поочередно придерживая одной рукой болтающиеся задние ноги оленя, она вырезала из-под коленных суставов мясистые, дурно пахнущие железы. Отбросив их в сторону, она обтерла и спрятала в чехол охотничий нож, достав вместо него другой, меньшего размера, длиной с ее большой палец.
Мужчина с винтовкой окинул Алекса безразличным взглядом.
— Недавно в лагере?
— Угу. Меня зовут Алекс. Я брат Хуаниты.
— Кто такая Хуанита? — спросил стрелок. Второй мужчина молча ткнул большим пальцем в сторону центральной юрты лагеря.
— А-а, — догадался стрелок. — Ты имеешь в виду Джейни?
— Ты должен извинить Рика, — произнесла высокая женщина. — Рик у нас программист.
Она быстро сделала неглубокий разрез вокруг шеи животного, провела ножом прямо вниз от горла до грудной клетки и затем под прямыми углами — до конца каждой из передних ног. Ее движения были очень ловкими. Вдвоем женщины принялись методично срезать шкуру, обнажая блестящее мясо.
Алекс потряс один из шестов треножника. Тот оказался очень крепким. Его бамбуковая поверхность была покрыта современным, недавно разработанным, лаком.
— Вы собираетесь потом есть это? Я, кажется, еще ни разу в жизни не пробовал мяса дикого животного.
— В Техасе привыкнешь есть любое дерьмо, особенно рядом с Эллен Мэй, — проговорил второй мужчина.
— Иди ты к черту, Питер! — горячо отозвалась Эллен Мэй. — Если тебе не нравится настоящая еда, можешь жевать аварийные пакеты «Пурина».
Она взглянула на Алекса.
— Эти могучие охотники меня не ценят. Передай-ка мне пилу для костей, вон она лежит.
Алекс исследовал мясницкие инструменты Эллен Мэй, разложенные на куске сыромятной кожи. Он опознал пилу для костей по ее длинному, молочно-белому неравнозубому краю. Наклонившись, он поднял ее. На керамике виднелись бледные несмываемые кровяные пятна. Клетчатая рукоятка потерлась, но зубья — каждый из которых был, в свою очередь, усеян более мелкими зубчиками — по остроте ничуть не уступали только что разбитому стеклу. Это был отличный инструмент, один из тех, которыми меньше всего хотелось бы получить удар. Алекс сделал пару пробных взмахов в воздухе и был удивлен, увидев, что остальные проворно отпрыгнули в сторону.
