Он коротко и внимательно посмотрел ей в глаза, отвел взгляд и пощипал свои усы.
— Так она и на воде может держаться, вот как?
— Разумеется, эта машина может держаться на воде! Она плавает! Конечно, с виду это сплошная сталь, но на самом деле весь металл здесь пористый. Без аккумуляторов вся машина весит каких-нибудь девяносто кило. Если напрячься, я могла бы поднять ее одна, без посторонней помощи!
Джейн остановила себя. Старик казался настолько подавленным, что она почувствовала к нему жалость.
— Ну-ну, офицер, вряд ли я сказала что-то новое для вас, а? Неужели вы еще ни разу не ловили такие машины?
— Сказать вам правду, мисс, мы теперь даже и не пытаемся ловить их. Не оправдывает затрат.
Он отделил от пачки один из стикеров и налепил его на переднюю трубку каркаса «Чарли».
— Ну, давайте, будьте осторожны!
Он махнул рукой, делая знак, чтобы они проезжали.
Джейн снова пустила машину ехать в автоматическом режиме. Не прошло и нескольких минут, как они миновали Ларедо и оказались на шоссе. Даже имея в перспективе десять часов езды в темноте, Джейн чувствовала себя слишком взвинченной, чтобы спать. Она знала по опыту, что ей предстоит еще одна бессонная ночь. В восемь утра она будет бодриться и прыгать как заведенная, потом перехватит часика три дремоты где-нибудь днем, после чего снова окажется на ногах, и это ни в чем не выразится, кроме обострившегося темперамента. У нее и раньше-то со сном не ладилось, а жизнь рядом с Джерри Малкэхи и его людьми только еще туже закрутила ее пружину.
По мере того как огни Ларедо исчезали у нее за спиной, наверху все ярче разгорались звезды. Стояла ясная весенняя ночь, над западным горизонтом висело несколько волосатых перистых облачков. Джерри как-то упомянул при ней, что не любит ездить на машине в полной темноте. Малкэхи было тридцать два года, и он еще помнил те времена, когда люди по большей части водили машины сами, и даже роботы всегда оставляли фары включенными. Джейн, напротив, находила темноту успокаивающей. Если и было что-нибудь действительно утомительное и скучное в ночной езде, так это такая вот унылая рутина — сжимать собственными руками баранку и с онемевшей шеей часами вглядываться в узкий конус света от фар. В темноте можно видеть открытое небо. Большое темное небо Техаса, эту великую бездну.
И еще слышать. Если не считать ровного шума ветра, «Чарли» двигался почти беззвучно — тихий шорох твердого пластика, легко касающегося дорожного покрытия, лишенное трения скольжение алмазных осей. Джейн приклеила или замотала клейкой лентой все ветци в машине, которые могли грохотать. Она не позволяла своим машинам издавать грохот.
