Эдгару уже в который раз за день стало немного грустно. И улыбаться ему не хотелось.
– Вы кого-то ждете? – спросил он.
– Да стою вот, думаю, идти тут к одному или не идти. Понимаешь, позвонил тут один, приходи, говорит, собираемся вечером. Тут неподалеку, – Инга грациозным жестом указала в глубины переулка. – И вот стою, мучаюсь. Понимаешь, чувака этого не помню. Я, говорит, Дракон. Ты меня, говорит, должна хорошо помнить. Ну а мне вроде неудобно человека расстраивать, ну я и прикинулась вроде того, что помню. Красавчик Смит – пожалуйста, такого знаю, Валеркой его зовут. Коляна знаю, Медведя, Олега-Десантника. А вот Дракон... Это ведь в Штатах какой-то там Дракон вроде есть, так ведь не из Штатов же мне звонили, как думаешь?
– Думаю, Дракон звонил не из Штатов, – ответил Эдгар. – Думаю, он где-то поблизости. И думаю, ты его должна помнить.
Инга удивленно подняла красивые черные брови.
– А ты что, его знаешь?
– Скажи, а колодец ты помнишь? Во дворе у тети Нины. А город помнишь, кресты золотые на соборах, белую ладью на реке? Помнишь?
Он внимательно вглядывался в ее лицо, старался разглядеть ее лицо сквозь тушь, румяна, помаду и пудру. Если бы это было возможно, он запрокинул бы ее лицо, подставил прямо под безжалостный свет фонаря и смотрел, смотрел, смотрел до тех пор, пока... Пока – что?
Пока она не вспомнит? А если ничего не получится? Если она забыла навсегда?
Он смотрел на Ингу и в ее глазах вдруг мелькнула растерянность.
– Что-то снилось... – прошептала она. – Давно... Что-то снилось...
Он облегченно вздохнул, словно избавился от тяжелого груза. Еще есть надежда. Есть надежда.
Есть.
– Слушай, ну тебя к черту! – вдруг сказала Инга. – Чего ты ко мне привязался? Колодец!.. Думаешь, дурную нашел? Не дурней других!
Злилась она тоже изящно. Топала каблучком, кусала губы и пыталась плечом зашвырнуть сумку за спину.
– Вот и хорошо, что не дурней, – миролюбиво сказал Эдгар. – Поэтому советую сходить.
– А что там будет? – сразу загорелась Инга, легко отбросив раздраженность. – Музычка будет?
Эдгар пожал плечами.
– Музычка будет – это хорошо, – сказала Инга. – Я музыку люблю. Трепаться будут – тоже неплохо, я треп послушать тоже люблю, особенно если хохмы всякие будут отпускать. Только чтобы никто физиономий умных не делал. Знаешь, есть такие, сам валенок валенком, а сигарету в зубы сунет, зенки умно закатит и пойдет вещать про экстасенсов этих да про дзэн-буддизм. Сам же дуб дубарем, нахватался где-то в другой компании, сидел там тихонько, не высовывался, прислушивался, присматривался, а потом по такому случаю пошел в библиотеку, газет начитался да журналов, дома перед зеркалом отрепетировал раз пятнадцать, джинсы напялил и пошел вещать в компании попроще, где совсем уж лопухи и мало кто его по-настоящему знает. Да до этого еще учебник школьный по инглишу полистал, чтобы пару слов ненаших вставить. Видали таких!
