– Привет, Маша…
– Саша?! Здравствуй. Ты что тут делаешь? Тщательно готовивший тронную речь журналист мгновенно сбился с курса и простонал в ответ:
– Случайно… Тебя увидел… Ну…
– А я с дежурства. Тяжелая ночь была. Два летальных исхода, представляешь? Один парень, совсем молодой, с дозой не рассчитал, не смогли откачать. Двадцать лет.
– С какой дозой? – Шурик после бессонной ночи соображал в режиме задержки.
– Наркотики. Перекололся.
– Да, жалко… Маша, ты вечером свободна?
– Не знаю еще. А что?
– Может, сходим куда? На дискотечку там, или просто…
– Хорошо, я позвоню тебе. Часиков в пять. Сейчас я с ног валюсь, надо передохнуть.
– Да, я тоже устал… Позвони обязательно, ладно? Даже если никуда не захочешь.
– Ладно, позвоню, – улыбнулась Маша. – Я, кстати, твою статью прочитала. А ты смелый. У нас в больнице многие читали. Привет тебе передают. Классно. Ленка, моя напарница, сказала, что здорово ты какого-то Кренделя умыл.
– Да обычное дело, – потупился Шурик, вспоминая, кто такой Крендель и что он про него написал. Не было вроде никакого Кренделя. Был Буров. Алексей Максимович.
– Ну, до вечера, – обнадежила Маша и, еще раз улыбнувшись так, что у журналиста подкосились нижние конечности, скрылась в подъезде.
Один из амуров пробил штрафной, и мяч влетел в девятку. Не иначе Рональде. Возвращение домой происходило как у опытных пьяниц – на автопилоте. Ничего не соображаю, но дорогу найду.
Маша позвонила, как и обещала, в пять. Шурик предусмотрительно попросил Тамару не снимать трубку и в течение дня дежурил на телефоне. Часа два он блаженно спал на боевом посту, этого хватило, чтобы снять усталость. Маша сообщила, что у нее есть немного времени и можно куда-нибудь сходить. Счастье схватило Шурика за глотку наманикюренными пальчиками, он едва смог прошептать, что будет ждать Машу в шесть, возле ее подъезда. А куда им пойти, решим на месте. Повесив трубку, он искренне перекрестился и бросился в душ приводить себя в порядок. У него оставалось минут тридцать на сборы, по армейским понятиям – вагон времени, но по ухажерским – цейтнот. К тому же надо было успеть раздобыть хотя бы полтинник. Идти на свидание без денег – все равно что на рыбалку без бутылки. У Тамары просить бесполезно, он ей и так по гроб задолжал. У Генки вообще денег нет. Оставался еще сосед, но, кажется, его не было дома. Эх… Вот она, истинная поэзия жизни. Ты готов для любимой женщины звезду с неба сорвать, а приходится думать о двадцати несчастных копейках, которых может не хватить на прозаический флакончик духов. Не жидкость же для снятия лака ей дарить?
