– Да ерунда это все. Сказал бы честно, что не хочешь.
– Не бухти. Думаешь, я подставочек не делал, когда пришел в ментуру? И на «хвост» всяким уродам садился, тоже хотел с поличным брать. От безысходности. Подставки – последнее дело, я тебе скажу. Это для постовой службы хорошо, а ты опер… Ногами много не находишь. Разок-другой, может, и повезет, а потом?.. Попробуй еще помозговать. Людишек подергай с рынка, не может быть, чтобы никто про ограбления не знал. Я своих подтяну, есть у меня парочка наркош, может, что и слышали. Хорошо бы прихватить кого на кражонке или травке, тогда все выведали бы… Ну а упремся, тогда попробуем попасти. Все, будь, я отваливаю.
Олег встал со стула, протянул Валерке руку.
– Ты еще остаешься?
– Я дежурю в вечер.
– Ну, удачи.
Оперы вышли в коридор. Валерка направился в свой кабинет, Олег – в дежурную часть доложиться, что его рабочий день успешно завершен.
– Любимова не видел? – спросил дежурный, заметив Олега.
– К себе пошел, у меня сидел.
– Там заявочка прошла, он в вечер.
– Надеюсь, не покойничек?
– Не, грабеж в подъезде, мелочь…
– Ну так как жить-то будем, милый? По любви или по расчету, а?
Валера с напускной строгостью посмотрел на сидящего перед ним паренька.
Тот пожал плечами и снова уставился в пол.
– Какой-то ты нерешительный, Никитушка. Может, ты не понял чего? Так я объяснить могу, повторить помедленнее. У тебя что в школе по алгебре было? Наверное, сплошные проблемы. Семнадцать плюс пять сколько будет?
– Двадцать два.
– Правильно. Но если попадешь под амнистию – то поменьше. Понял, о чем толкую? Тебе семнадцать, на пятерочку за травку ты смело можешь надеяться, так что…
– Это не моя трава.
– Да какая, в принципе, разница? Найдена эта гадость в твоем карманчике, а кто тебе ее туда положил, волнует нас постольку поскольку. Хоть Диего Марадонна, тот вроде тоже грешен. Я ж тебе еще в прошлый раз все по полочкам разложил. И три дня дал, чтобы ты про грабежи поспрошал аккуратненько. Поспрошал, кстати?
Никита едва заметно кивнул.
– Ну и?
– Никто не знает, – виновато выдавил наркоман.
– Или плохо спрашивал. Никогда не поверю, чтобы на Поле Дураков, где, как в большой деревне, все про всех знают, никто не догадывался чьих рук эти «гоп-стопы». Тем паче разговоры наверняка идут.
– Нет, тишина. Правда, клянусь вам, никто не знает.
Никита встрепенулся, оторвавшись от созерцания пола и посмотрев прямо в глаза Валере.
Валере показалось, что Никита сейчас не лжет, просто он действительно ничего не смог узнать. Валера не очень-то и рассчитывал на его помощь – Никита не дурак, хоть и малолетка. Понимает, что за десять грамм анаши, изъятой к тому же в первый раз, никто пять лет не даст. Так, пожурят да выгонят. А сболтнешь лишнее в ментовке – без языка останешься. Оторвут вместе с башкой.
