– Это он проверял адреса фирм?
– Он. По собственной инициативе. Не иначе как разобраться захотел, почему его первая любовь скончалась.
– Где сейчас бумаги?
Собеседник протянул руку и достал с заднего сиденья черную папку.
– Вот они. Это тебе подарок в честь сегодняшнего праздника. Держи.
Гапонов взял папку, извлек несколько листов и быстро пробежал глазами содержание.
– Да, то самое. Спасибо. Я оставлю их себе?
– Только не потеряй.
– Разумеется.
Дмитрий Степанович захлопнул папку и на мгновение задумался.
– А этот мент… Как он отдал бумаги? Через деньги?
– Это не твоя забота.
– Я на всякий случай беспокоюсь… Он не мог снять копии? Или рассказать кому-либо?
– Вряд ли… Не стоит переоценивать головы наших братьев по оружию.
– И все же… Как он передал бумаги? Добровольно?
– Ну, не совсем. Скажем, добровольно-принудительно. У него их изъяли.
– То есть не исключено, что он продолжит возню?
Человек хлопнул огромной ладонью по коленке Гапонова.
– Не порти себе праздник, иди доедай осетрину. Мусорок уже ничего не продолжит и никому ничего не расскажет! Болтунов в органах не любят.
Дмитрий Степанович чуть поморщился.
– Вы что, его…
– Ни в коем случае. Сначала мы закончим работу. Узнаем то, о чем ты беспокоишься. Насчет копий и разговоров.
– Значит, все-таки он мог?..
– Мог – не мог… Сказано, не переживай. Совесть – лучший контролер. А мы работаем на совесть. Зачистим, заполируем, придадим товарный вид.
Гапонов одобрительно кивнул, захлопнул папку и, попрощавшись с человеком, вышел из машины.
Фуршет продолжался.
Вадик Дубов бережно погладил белый глянец почетной грамоты.
– Во! За раскрытие тяжкого преступления и задержание особо опасного преступника. Лучше б, конечно, деньгами, но, в принципе, тоже неплохо.
– Кого ж ты там задержал, грамотный наш?
– Тут же написано. Особо опасного преступника. Жизнью драгоценной рисковал.
– Стрелять пришлось?
– Хорошо стреляет тот, кто стреляет последним. Обошлось. Голыми руками взял.
Вадик пришпилил грамоту над столом.
– Дело было глубокой и страшной ночью. Я дежурил по району, тревожно вглядываясь в темное окно кабинета и пытаясь разгадать замыслы коварных врагов. Дождь лил стеной, молнии разрывали черное небо, штормовой ветер пригибал деревья к самой земле.
И вот когда мне надоело разгадывать планы и я прилег было отдохнуть на диванчик, раздался тревожный звонок дежурного. Убийство! А-а-а! Пьяница-муж так обнял за горло любимую супругу, что та немножко задохнулась. А ведь любил, любил когда-то! Рожал в себе глубокое чувство! Но такова жизнь… Когда понял, что супруге пришел «зе енд», напился и стал плакать. Теща разозлилась и вызвала полицию. Тревога!
