Он вспомнил, что забыл штопор, позвонил наверх и попросил поднести. Через две минуты улыбающийся официант из ресторана стоял на пороге. Хорошая дрессировка. Как в цирке.
«Все-таки, капитализм, несмотря на звериный лик, доставляет и маленькие удовольствия», – подумал Вячеслав Андреевич.
Забрал штопор, дал червонец на чай и закрыл дверь за замок.
Он разлил вино, они подняли стаканчики.
– Ну, что дальше?
Чернаков понимал, о чем идет речь. О выборе, о политической воле. «I love you»
сказано, теперь придется за базар отвечать. Он правильно предполагал, Юля терзалась теми же мыслями, что и он. Так и кататься на коньках по выходным до старости? И гостиницы исследовать? В какой из них кровать шире?
«Ну, скажи, скажи, это не больно. Решительно и твердо. Ты ж солидный, уважаемый муж, не студент сопливый. Врежь кулаком по кровати! Ну! Ну, давай, не менжуйся…»
– Дальше?
– Да.
– В каком смысле?
Ответить Юля не успела. В дверь снова постучались. Вероятно, официант вернулся за штопором. Либо посчитал, что червонца на чай мало.
Чернаков поставил стакан с вином, чертыхнулся, и, подойдя к двери, повернул ключ.
Юля вскрикнула.
На пороге стоял Дима. Ее законный, но рогатый муж.
И был он недостаточно радостен. А рога остры.
***
У Василия совершенно некстати разболелся живот. Видимо, траванулся сардельками, купленными накануне на уличном рынке. Торговка гарантировала, что товар свежий, но, похоже, слукавила, гадина. Либо вином с того же рынка. С пестицидами, наверное, грузинское. А теперь брюхо сводит так, будто харакири сделал. И это в самый разгар выходной торговли, когда народ готов, не считая швыряться деньгами, охваченный предпраздничной лихорадкой. Покупает всякую муть, на которую в обычный день даже бы и не посмотрел.
Сейчас бы прилечь на часок-другой, ножки вытянуть, таблеточку скушать. Но в мешке еще на добрую тысячу хлопушек и петард. Их надо обязательно продать сегодня, в воскресенье, завтра такого наплыва народа в «Планету» не будет.
Вася вспомнил, как однажды у него прихватило живот в тюремной камере. Таракан, попавший в макароны, видимо был несвежий. Вдобавок к животу тогда разболелась и голова. В камере духота, да еще попутчики накурили. Мучался, мучался, потом не выдержал, попросил цирика12, чтобы врача тюремного вызвал. Врач пришел. Через окошко, не заходя в камеру, спросил, в чем дело? Вася объяснил. Докторишка достал из кармана большую таблетку, разломил ее пополам и протянул внутрь камеры.
