, то их поддержки ей не видать. Пусть живет, как хочет, хоть на стипендию, хоть дворником подрабатывает. При этом пугали жуткой перспективой – мол, все художники развратники и пьяницы, пойдешь по рукам и по салонам-притонам. И Юлька, домашняя девочка, дрогнула. Из трех предложенных родителями вузов выбрала тот, который на ее взгляд был чуть ближе к ее мечте. Она часто представляла себе, как изобретет супер-краски и сможет создать выдающуюся картину. Потом еще одну, и еще…Как станет знаменитой художницей…Не изобрела и не стала. Жизнь рассудила по своему. У Бога для каждого свой план, говорил ее одногруппник, на третьем курсе с головой ушедший в американскую христианскую церковь. «Видно в планы Бога не входило, чтобы я стала художницей», – сделала вывод Юлька. – «Но тогда какой же, черт возьми, у него для меня план?». Училась она ровно, успехами не блистала, но и в отстающих не числилась. Но чем дольше училась, тем больше зрел в ней какой-то внутренний протест. К пятому курсу этот протест вызрел, как фурункул, разбух до такой степени, что, либо прорвался бы наружу, либо отравил ее изнутри. Инстинкт самосохранения выбрал первый вариант, она написала заявление об уходе из института. Решила пойти на подготовительные курсы Мухинского училища. А на следующий день она встретила Диму. Подтянутый, сильный, красивый. Фронтовой офицер, гусар! Мужчина ее мечты. А как ухаживал! Круче героя Ричарда Гира из «Красотки». Стихи, клятвы, подвиги! Корзины цветов перед дверью комнаты в общаге! Заказы песен в прямом эфире! Она отдалась ему за полгода до свадьбы, а за месяц до этого знаменательного события ее любимый впервые напился до… Но рвать с ним отношения она не стала, он поклялся, что подобного больше не повторится, нелепая, дескать, ошибка. Это был ее выбор. Серьезный выбор впервые в жизни. И здесь никто не мог ей приказать: не делай этого. Только в плане дружеского участия. Но участия в том момент никто не проявил. Да она и не нуждалась. Осталась в институте и благополучно защитила диплом. Дима уехал в последнюю чеченскую командировку.
Говорят, своего первого мужчину женщина не забывает никогда. Но это только так говорят. Все зависит от женщины и от мужчины. И те и другие бывают такими, что хочется забыть, как страшный сон, все что с ними связано, и побыстрее.
Находясь рядом с Чернаковым, Юля на время забывала. Забывала о том, как ее «любимый муж», нарезавшись до поросячьего визга в день ее рождения, перепутал кухню с туалетом. Как заснул в луже собственной блевотины и она переворачивала его на бок, чтоб не захлебнулся. Как впервые ударил ее по лицу. Как, протрезвев, валялся в ногах, размазывая по опухшей морде слезы и сопли – только не бросай меня, любимая, единственная, без тебя пропаду, аки собака подзаборная.
