Проверяющий прибыл к полудню. Был он тучен и мал ростом. Без стука ввалился в мои оперативные апартаменты, махнул глянцевым удостоверением и коротко, по-военному, представился:
– Подполковник Пименов. Штаб.
Ну и что? У меня тоже красные «корочки» есть. Пожалуйста, любуйтесь.
Старший оперуполномоченный. Не штаб.
– Вы ответственный от руководства? – Тон подполковника напоминает шипение бикфордова шнура.
– Так точно.
– Ответьте мне, пожалуйста, – взгляд Пименова пробивает мою начальственную голову навылет, – почему постовой милиционер на входе не отдаёт чести старшим офицерам?
Да, это вопрос. Всем вопросам вопрос. Не ждали. Парировать тут нечем. Человек в Железной Каске вместо чести может и в табло с порога запросто заехать. Особенно, когда старший офицер в гражданской форме одежды и слишком понтовит. Что с сержанта взять? Три раза в Чечню катался. Две контузии, одно ранение. Кто не приглянется – прикладом в челюсть. Подполковнику повезло…
– Вероятно, он не понял, что вы офицер, – впалой грудью прикрываю я Мухина, – до вас никто не жаловался на подобные казусы. Честь у нас отдаётся всегда. Святое.
– А почему дежурный офицер без фуражки? Это прямое нарушение устава.
– Жарко сегодня…
– В уставе нет ссылок на погоду. Там русским по белому сказано, что дежурный офицер обязан находиться в фуражке.
– Согласен, – я мгновенно понимаю, что спорить с подполковником бесполезно, и лучше тупо соглашаться, – сию минуту поправим.
Пименов раскладывает на столе пухлую кожаную папку. (Настоящий крокодил! Не Пименов – папка.) Делает отметку в какой-то ведомости. (Записки сумасшедшего, том первый.) Затем бегло осматривает мой уютный офис со следами ржавых подтёков на стенах.
– Это кровь?
– Нет. Трубу прорвало. Ещё весной.
– Убрать.
– Сделаем, – киваю я, поминая добрым словом Гасанова, так и не добывшего краску.
– Значит так, – проверяющий захлопывает крокодиловую папку, – у нас много нареканий по вашему отделу. Граждане жалуются на бездушное отношение и халатность при приёме от них заявлений. Грубость, хамство…
– Клевета, – стеной встаю я на защиту чести отдела, – чужую боль мы воспринимаем как свою.
– Вот мы сейчас и проверим. – Пименов поднимается со стула. – Пойдёмте.
– Куда, если не секрет? – уточняю я, прикидывая, где взять денег на кабак для дорогого гостя.
– На территорию. Сделаем контрольный вызов.
Нет, пожалуй, с кабаком торопиться не стоит. Шеф, Шишкин Анатолий Павлович, при последней проверке имел неосторожность предложить. Штабной согласился. Угостился «смирновочкой», закусил икоркой с омарами и прочими морепродуктами, а потом счёт потребовал, мол, контрольная пьянка. Счёт-то не слабый, баксов на двести потянул. Товарищ шефу и врубил – пишите рапорт, на какие средства меня поили-кормили? Оклад майора милиции полтинник зелёных, вариант «угостил из уважения» не прокатит. Палыч до сих пор, по-моему, не отписался. Самое обидное, омаров-то штабной схавал, и изжога не мучила…
