Я, решив не откладывать дело в долгий ящик, начал:
– В общем, такая проблема. Я из службы безопасности «Аякс-банка». Дело в том, что налет на обменный пункт, во время которого погиб Леша, скорее всего, был тщательно спланирован и подготовлен. У бандитов имелась информация, что в тот день в пункте будет большая сумма. В милиции, к сожалению, почти не занимаются этим делом, поэтому руководство банка поручило мне по возможности выяснить, кто мог похитить деньги.
(Заливать я всегда был горазд. Ничего не попишешь, мент есть мент, даже уволенный.)
– Я проверил возможные источники, но пока ничего толкового не узнал. К тому же я не исключаю, что Леша мог случайно рассказать кому-нибудь про деньги, ну и сами понимаете…
– Я не пойму, что вы от меня хотите?
– Расскажите мне про Лешу. Хотя бы в двух словах – его друзья, знакомые.
Мать взяла со стола «Беломор» и прикурила. Опять «Беломор».
– Не знаю я его друзей.
Я вспомнил, как-то раз Леха упомянул при мне о том, что с матерью у него натянутые отношения из-за пьянства последней. Мать, пропив свое имущество, принялась таскать из дома его вещи, что часто служило поводом для грандиозных скандалов. Отец у Лехи давным-давно умер от цирроза, мать не работала, и единственным доходом семьи были зарабатываемые Лехой деньги да выручка от постоянно продаваемых старых вещей.
– Понятненько. Леша был судим, верно? Если не секрет, что он натворил?
– А, – махнула рукой мать. – Тоже мне, нашли преступника. С Вовкой-соседом на железной дороге пару колес жигулевских из вагона вытащили. Тут у нас железка рядом. Составы часто стоят. Вот они и влезли. Да что с них взять, по восемнадцать лет обоим было. Сопляки, мальчишки.
– Арестовали?
– Да, два года получил. В Обухово сидел.
– И Вовка?
– Вовка – на Урале.
Я усмехнулся про себя. Меня, мента, в банке, как Шарапова в кино, проверяли, а Леху, судимого, за кассу посадили, валюту менять. Наверняка по блату. Кто-то словечко замолвил.
– Он хорошо зарабатывал?
– Я не знаю. Деньги были. Вон, видик купил, магнитофон. Мне иногда кое-что перепадало. Говорил, что машину собирается покупать. Трепал, наверное.
– Да, не иначе. А до банка чем он занимался?
Мать пожала плечами:
– Да чем только не занимался. Шашлыками торговал на улице, потом какие-то ларьки охранял. Я и не знаю толком.
Я прикинул. Сейчас Лехе двадцать четыре. Четыре года он, можно сказать, маялся дурью, а потом устроился в банк.
– Девушки у него были?
– Приводил. Я одну только знаю. Она на похоронах была. Аня зовут. В соседнем доме живет. Они в одной школе учились.
