От размышлений Отдавшего Душу отвлек легкий шорох открывающейся двери. По донесшемуся запаху фиалок Ярослав еще до того, как повернул голову, определил, что вошла женщина.
Совсем молодая девушка смотрела на него очень странно. В глазах ее были страх и тревога, как раз то, что Отдавшие Душу привыкли видеть во взглядах, на них обращенных. Но на этот раз и страх и тревога были какими-то неправильными. В чем заключена неправильность, Ярослав не мог определить и оттого, наверное, возникло странное ощущение – легкое жжение в груди.
Сердце на мгновение дернулось и вновь застучало ровно.
Девушка неторопливо приблизилась. Статная, с густыми черными волосами, она выглядела очень красивой. Ярослав непроизвольно отметил правильность черт, гладкость кожи. Глаза у девушки были голубые, с легкой серебристой дымкой, словно источающее жар небо в летний полдень.
Глядя в эти глаза, он вновь испытал странное ощущение, словно трещина прошла от переносицы до затылка. Показалось, что из старого черепа собирается вылупиться новый. Если бы Отдавший Душу умел удивляться, он бы удивился, а так лишь наморщил лоб в бесплодной попытке понять, что происходит.
Отчаянная работа мысли не осталась, судя по всему, незамеченной девушкой. Она спросила:
– Почему вы морщитесь? Вам нехорошо?
– Все хорошо, – ответил Ярослав и неожиданно подумал. «Она, наверное, хорошо поет». Слишком уж глубок и музыкален оказался ее голос.
– Меня зовут Веселина, – сказала девушка, садясь. – Я дочь хозяина дома.
Отдавший Душу чуть склонил голову:
– Меня зовут Ярослав. Приношу вам благодарность за уход и лечение.
– Не стоит меня благодарить, – ответила девушка, чуть поморщившись. – Все сделал Белич. Нам с отцом оставалось лишь помогать ему.
Они помолчали. Из-за окна слышалась брань. Там, похоже, столкнулись телеги.
– Вы не боитесь меня? – спросил Ярослав, глядя прямо в глаза Веселине. – Почему?
– Не боюсь? – девушка залилась румянцем. – Не знаю! Скорее все же боюсь! А почему вы спрашиваете?
– Потому что мне интересно, – ответил Отдавший Душу спокойно. – Вы ведете себя со мной не так, как другие.
– А как другие? – быстро спросила девушка.
– Ненавидят, – Ярослав пожал плечами. – И боятся. Причем одновременно.
– И вы можете говорить об этом спокойно? – щеки Веселины просто пылали, глаза сверкали.
– Могу, – озадаченно моргнул Ярослав. – Как и обо всем. А как я должен об этом говорить?
– Ну, – девушка замялась. – Подобное отношение должно вас возмущать, обижать, задевать, наконец!
