– Послушай, отстань ты от меня, – жалобно сказал Святослав.
– Не могу, – ответил двойник. – Как можно отстать от себя?
– Кто хоть ты такой?
– Я – тот огонь, что горит в душе каждого человека, пока он человек. Огонь, что мешает ему сидеть в дерьме, что толкает его создавать новое, стремиться к недостижимому, нарушать запреты, смеяться над глупостью, – голос рыжеволосого подхватило услужливое эхо, зашепталось, захихикало по углам. Отсветы пламени на стенах забегали живее.
– А почему я?
– Так случилось. В тебя легче всего было проникнуть. Ты – не человек, – даже рыба не могла бы говорить более равнодушно, чем двойник из снов.
– Как, не человек? А кто же? – опешил Святослав.
– Ты – заготовка человека, пустышка, в которой нет ничего.
– Я пустышка? – Святослав попробовал разозлиться. Багровые сполохи со стен неожиданно обрушились на Святослава эхом собственного крика. Пришлось просыпаться.
По давно установившейся традиции по воскресеньям Святослав посещал родителей. Надо было ехать и сегодня. Отговорок серьезных не нашлось, и Святослав отправился в длительное путешествие через всю Москву.
Встретила родная квартира знакомым с детства запахами борща, и чего-то неуловимого, чем пахнет только дом, где ты провел детство. В новую квартиру Святослав переехал совсем недавно, года не прошло. Обнял мать, поздоровался с отцом, и вот они уже сидят за столом, на котором парует кастрюля, дразня желудок сытными ароматами.
За борщом последовала картошка, запеченная с сыром в духовке. Спустя час Святослав сидел сытый, донельзя довольный жизнью. Ночной кошмар сгинул, отступил, развеялся кошмарным сном в теплом воздухе отчего дома.
– И когда же ты, Святославушка, женишься у нас? – прервала послеобеденную нирвану мать самым, что ни на есть материнским вопросом.
– Да ладно тебе, мама, чего ты? – вяло отбрыкнулся Святослав, но мать не отставала.
– Нет, не ладно. Мы с отцом старые уже, а внуков увидеть охота. Вот и девушка хорошая у тебя, Наташенька…
Обжигающая волна злости накрыла Святослава с головой, вырвалась острыми ледяными иголками ответа:
– Мама, помолчи. Я сам решу, когда и на ком мне жениться.
И мать замолчала. Удивленно шевелились ее губы. Женщина силилась что-либо сказать, но не могла, лицо вдруг отказалось повиноваться. Лишь когда Святослав отвел взгляд, ставший вдруг чужим и холодным, старая женщина смогла нормально вздохнуть.
– Я лучше пойду, – резко бросил Святослав, и вскоре хлопнула входная дверь.
