Марк Семенович вздохнул обреченно и переступил порог.
Запахи в квартире витали самые настоящие, алхимические. От резкой вони зачесалось в носу. Марк Семенович сморщился, прилагая титанические усилия к тому, чтобы не чихнуть. Сия борьба не прошла мимо внимания хозяина:
– Прошу простить, – развел руками алхимик. – Ничего не поделаешь, я вот привык.
Улыбка на усталом лице была немного виноватая.
Комната встретила странными звуками, и не менее чудной обстановкой. На огромной каменной (каменной!) плите пыхтела, словно толстяк, пытающийся забраться в гору, необычная кривобокая печка. Отводная труба кишкой уходила в форточку, отблески пламени гуляли по гладкой поверхности камня.
Рядом, в многочисленных сосудах, спиралях и прочем, что напомнило Марку Семеновичу самогонный аппарат, текли, смешивались, бурлили, нагревались и охлаждались разноцветные жидкости. Один сосуд светился. Зеленая взвесь в нем бросала дрожащий свет в стороны, придавая странные оттенки всему в комнате. Лицо хозяина, например, показалось желтым.
Выслушал алхимик Марка Семеновича со вниманием, кивал сочувственно, глядя на выбритый перед самым визитом подбородок, где первыми ростками, черной порослью уже начинала пробиваться щетина.
– Так значит, вы хотите, чтобы волосы не росли так быстро? – спросил напоследок.
– Да, – сказал Марк Семенович, с трепетом ожидая ответа.
– Это возможно, – и далее алхимик назвал сумму за услуги, весьма небольшую, надо сказать.
Благодарностей Марка Семеновича слушать не стал, велел зайти через неделю, и тогда же принести деньги.
Несмотря на воскресенье, поднялся Антон рано. Разбудил телефон. Некий голос, напомнивший о прыщавой юности, домогался любовного эликсира. «И это уже третий за неделю!» – подумал Антон со злостью, когда обладатель голоса был послан весьма далеко.
Последний нормальный заказ Антон вспомнил с удовольствием. Евреистого вида гражданин, что просил жидкость для замедления роста волос, ушел довольным. Получил склянку с розовой, чуть пенящейся жидкостью, выслушал инструкции и выскочил за дверь.
Явно побежал применять.
Но, если день начался плохо, то продолжается он обычно еще хуже. Зловредный аппарат, выдуманный явно на погубление рода человеческого, вновь подал голос. Антон покосился на него с тоской, надеясь, что тот смолкнет. Но телефон продолжал трезвонить с упрямством проповедующего мученика, которому язычники готовят страшную казнь.
– Алло, Антон Иванович, это вы? – звонивший был изрядно взволнован, и Антон не сразу узнал клиента, того самого, с волосами.
