– Почему? – удивился Онвье. – Я бы с радостью вернулся и наказал этого лейтенантишку. Мало того, что нос свой поганый куда не нужно сует, так еще целую ночь в тюрьме продержал. Не знаю, как тя, а меня клопы зажрали!
– Во, наградил господь напарничком-идиотом! – жалобно простонал Кюсо и сильно пнул ногой Онвье по хребтине. – Да разве ты не понимаешь – мы задание почти провалили! Письмо никто не должен был видеть, оно лишь для полковника предназначалось. Мало того, что офицер нас на чистую воду вывел, ему еще и о присутствии полковника в Марсоле известно. А если он в заговоре или хуже того – просто болтун, который на каждом углу о присутствии в колонии агентов королевской разведки трезвонить начнет?
– Так, может, его того… обезвредить? Делов-то… – после минутного молчания предложил силач Онвье.
– За дорогой лучше следи, мыслитель, – проворчал Кюсо и продолжил зашивать разорванное платье.
С одной стороны, недальновидный Онвье был в чем-то прав. Смерть лейтенанта могла предотвратить распространение слухов, могла бы, но, возможно, и привела бы к нежелательным последствиям. Если офицер стражи был одним из участников заговора, то он еще до разговора с ними сообщил о письме своим соратникам, и его смерть лишь обострила бы обстановку. С другой стороны, узнай о промашке полковник, пребывавший в Марсоле инкогнито, он обязательно постарался бы быстрее избавиться от глупых подручных. Из-за нелепой случайности и подлой выходки старичка они оказались между двух огней. При данных обстоятельствах самым разумным было не суетиться, сделать вид, что ничего не произошло. Как показалось Кюсо, лейтенант из Дерга не был дураком, и если он не заговорщик, то будет молчать.
– Предупреждаю еще раз! Не в наших интересах рассказывать полковнику об инциденте в Дерге. Молчи, если не хочешь окончить жизнь с ножом в брюхе или с перерезанной глоткой в сточной канаве!
– А морды наши?! Как мы побои объясним?!
– Просто, очень просто, – тугодум-напарник ужасно раздражал Кюсо, толстяк еле сдерживался, чтобы не огреть его по лысой башке чем-то тяжелым, а затем не закопать в лесу мертвое тело. – Сказать правду про стычку у ворот, только умолчать о подставившем нас старичке, да и про разговор с лейтенантом ни слова. Нас продержали в кутузке всю ночь, а затем отпустили. Нет ничего достоверней полуправды!
– А как же сломанная печать? – не унимался Онвье.
– Как-как? Просто! Мужик одежду как раз на том месте порвал, где письмо было зашито. Ухватился лапищей, вот и не стало печати, оторвалась!
