– Накладную давай.
Любочка легкомысленно махнула рукой:
– Да он и не помнит, как ее зовут-то! Он же каждый раз ко мне в бухгалтерию приходит, вот так наклонится… слышь, Женька, прям вот близко-близко! А от самого «Озоном» прет!
– Мог бы при своем состоянии и получше одеколон выбрать… Да ты мне дашь документы или нет?!! – наконец взвилась Женька. – Меня уже и так уволили, наверное!
Вытряхнув из Любочки нужную бумажку, Женька направилась к Марии Георгиевне.
– Ну вот, я так и знала! – тут же забыла про Женькино существование та и начала нажимать кнопки телефона. – Алло, Ниночка? А почему у нас накладная только с «Пупса»?..
– Мария Георгиевна, вы хотели…
– Нет! Если ты этим делом занимаешься, так уж будь любезна…
Голос у Марии Георгиевны становился с каждой секундой все ниже и грознее. Женька не любила, когда она такая, в таком состоянии эту женщину просто побаивались. Поэтому Женя только тихонько прикрыла за собой двери.
Теперь надо было получить нагоняй от Добровича.
– Можно? – через минуту уже заглядывала она в его кабинет.
Он сидел за какими-то бумагами, но, заслышав Женьку, поднял голову и кивнул:
– Садись.
Та присела на самый краешек стула и отвела взгляд за окно, дескать, можете ругать сколько угодно, но я все равно знаю, что ни чуточки не виновата. А просто… да просто нечего на зеркало пенять, коль рожа кривая!
Добрович посмотрел на нее строго и внимательно.
– С детьми все в порядке?
– Все, а что? – вмиг переполошилась Женя.
– Не болеют?
– Нет, а что?
– И Анна Андреевна в норме?
– Да, а что?
– Да ничего!!! – шлепнул папками о стол Добрович. – Что ты тогда ни живая ни мертвая ползаешь?! Нет чтобы учиться, бегать, во все нос совать, она как утянется в эту бухгалтерию, так ее канатами не выудишь. Тебе самой что, вообще ничего не надо? Почему на курсы в институт еще не устроилась?
– Что это вы на меня кричите? – дернулась Женька. – Я, может быть, уже давно с репетитором сижу! И вообще! Мне самой все надо! Только я… не понимаю ни фига! Спрашиваю, спрашиваю, а меня только к этому… к экспедитору отправляют! А тот отправляет… короче, он еще дальше посылает, потому что некогда ему. И нечего на меня!!
– В общем так, – поднялся Добрович. – Сейчас я уезжаю, поедешь со мной!
– Что это вы себе позволя-я-яете?! – коромыслом выгнула грудь Женька.
– Я! Жду вас! Возле! Машины! – отрывисто прорычал Павел и с грохотом задвинул крутящееся кресло.
Уже через десять минут Женька сидела в его машине, надутая и незаслуженно обиженная, и прощать этого выскочку Добровича не собиралась.
