– Извини. Снежана, а в какой квартире у вас Мила живет? – спросила Серафима.
– А ни в какой. Нет у нас никаких Мил. А как у нее фамилия?
Серафима замялась. И в самом деле – как фамилия?
– Я не помню, сто лет уже не виделись. А ты точно знаешь, что Мила тут не живет?
– Я чо, врать старшим буду? – обиделась девчонка. – А сколько ей лет?
– Ну… молодая еще… лет двадцать пять.
Девчонка лихо присвистнула:
– Сказали тоже – молодая! Плесень! Молодая – это лет пятнадцать.
– Лет пятнадцать – это дитё еще, деточка, – фыркнула Серафима и пошла на мировую. – Ну хорошо, а из плесени у вас здесь кто проживает?
Ей вдруг в голову пришла весьма своевременная мысль – «Милочка» может быть даже и не именем, а так – ласкательное прозвище, типа Зайки.
– Вам рухлядь тоже говорить? – вежливо поинтересовалась девочка.
– А рухлядь это кто? – испугалась Кукуева.
Девчонка уныло вздохнула и лениво объяснила:
– Рухлядь – это те, кому за тридцатник перевалило.
– А кому за сорок?
– Динозавры.
– А старше?
– А таких уже никто и не зовет.
– Вот что, умница, хотелось бы мне с твоей рухлядью поговорить, да очень жалко – времени нет. Ты…
Девчонка похлопала глазами, потом не утерпела:
– А с какой… рухлядью?
– С мамой твоей. Ей же наверняка больше тридцати?
Девочка раскрыла рот, потом ошарашенно пощелкала зубками и сообразила:
– Простите… только вы мою маму так больше не зовите. Она у меня знаете какая? Она у меня первая красавица, вот!
Серафима быстро согласилась, ей и самой такие клички не нравились. А девчонка теперь без устали перечисляла всех, кто проживает в их подъезде:
– У нас, значит, на первом этаже Семеновы живут, это дино… старички совсем, а еще два дядьки. Потом…
После того как умненькая Снежана назвала всех, кто проживает в подъезде, Серафиму заинтересовали две квартиры: на третьем этаже – Калининых, у которых имелась дочь Ирина подходящего возраста, и квартира на пятом этаже – там снимали комнату две студентки.
Сначала Серафима направилась к Калининым.
Дверь открыла серьезная женщина в фартуке поверх брючного костюма.
– Здравствуйте, – сухо поприветствовала ее Кукуева. – Могу я видеть вашу дочь?
– А как вас представить? – не торопилась приглашать дочь хозяйка квартиры.
– Скажите, что из женской консультации пришли, – лихо соврала Серафима и выжидательно уставилась на женщину.
Та чуть побледнела, однако лица не потеряла. Мало того, она Кукуевой даже в прихожую не позволила войти. А напротив – вышла сама.
– Вы мне должны все рассказать, – строго предупредила она. – Консультация – это дело серьезное, мне вовсе не хочется, чтобы моя дочь натворила глупостей. Что стряслось?
