Когда Верочка случайно встретилась с Митькой, своей первой любовью, у нее, словно у девчонки, закружилась голова. Она вдруг увидела – есть еще человек, которому она дорога, который готов жить для нее, для кого она все та же веселая, беззаботная Верочка в легком платьице, а не замотанная, изнуренная бытом тетка. Теперь Митька собирался уезжать за границу, открывать там свой бизнес, и в его планах была интересная, бурлящая жизнь.
– Счастливый ты... – с завистью говорила ему Вера. – И неужели вот так уедешь? А я?
– Давай со мной, – легко предлагал Митька. – Ты ж знаешь, я тебя давно люблю. Не понимаю – на кой черт ты за этого бегемота выскочила?
– Да я бы с радостью... – вздыхала Вера. – Только куда Ветку девать?
– Да ты смеешься, что ли? У нее такой папаша! С ним она сыром в масле катается и еще долго кататься будет, что тут думать. А тебя он изведет. Поехали!
И она поехала. В тот год Виолетте исполнилось восемь лет. Но и с Митькой сказки не вышло. Никто не хотел давать деньги просто так. Приходилось работать на износ только за то, чтобы прокормиться. Сначала Вере повезло – она устроилась официанткой в маленькое кафе, им удалось снять квартиру и даже счастливо прожить несколько лет. Потом устроился Митька к какой-то стареющей вдове разнорабочим. И так у него дела пошли в гору, что однажды он заявился домой в новом костюме с иголочки и, пряча глаза, сообщил:
– Мы с моей вдовушкой решили пожениться. Сама понимаешь, никаких отношений между нами теперь не может быть, так что... Рыба ищет, где глубжее, человек – где лучшее.
Тогда она и начала пить. Сколько пропила – сама не помнит. Спасла ее мать. Уж как она заставила Назарова вырвать Веру из той заграницы, как ее нашли – та и не спрашивала, но домой ей вернуться удалось. Домой – обратно к матери. К Назарову не пошла, знала, что не простит, да и не такой он ее помнил. А мать словно только ее и ждала – скончалась ровно через неделю. Перед смертью успела сказать:
– Виновата я перед тобой. Кабы я не заставила тебя тогда силком замуж-то выйти... Но ты помни – не одна ты, дочка у тебя растет. И уж как больно перед смертью перед родным чадом виноватой себя чувствовать! У тебя, Вера, еще есть время.
Те мудрые слова были благополучно забыты уже к вечеру, водка свое дело сделала. Потом – опять пьянки, откуда-то появились друзья – такие же пьянчужки, жить стало веселее. Дочку не видела, да и не хотелось... А однажды Вере стало совсем плохо – то ли водкой паленой отравилась, то ли организм стал противиться, но привиделась ей мать. Сидит она будто возле ее кровати и горько спрашивает:
