– Ну и славно... – успокоился батюшка, потом на секунду приник к Фоме и скороговоркой протараторил: – Фомка, а ты там приглядывай, может, попадется какая молоденькая инвалидка, чтоб только с квартирой и с лица хорошенькая. И сразу же звони!
Пока Фома растерянно хлопал глазами, Аллочка уже совала папеньке пакеты в руки, а Варька придвинулась к супругу вплотную – родной дедушка ей доверия не внушал.
Влас Никанорыч спешно простился и быстро сбежал по лестнице.
– Гутя! Посмотри, который час? – взволновалась Аллочка. – Нам сегодня у Назаровых во сколько надо быть? Мы не опоздали уже?
Гутя даже на часы не стала смотреть:
– Нам к пяти, успеем.
– Ага, успеем! К пяти, а у меня еще кудри не завиты, маска не наложена! – металась по комнате Аллочка. – Куда опять задевали мои бигуди? Фома! Ты не видел?
Фома только дернул бровью, а потом тихо прошептал на ухо жене:
– Варь, у меня внешность изменилась, что ли? Один просит, чтобы я его к девкам сводил, другая вообще – решила, что я трансвестит...
– А это потому, что ты мало времени уделяешь супруге! – тут же нашлась Варька и кинулась на защиту мужа. – Аллочка! Между прочим, ты свои бигуди зачем-то засунула в холодильник, наверное, опять их от мамы прятала, сама вытаскивай свои крабовые палочки.
Аллочка, обиженно сопя, вытащила бигуди (они отчего-то и впрямь нашлись в холодильнике) и принялась готовиться к вечеру. Назаровы всегда гуляют на широкую ногу, и сегодня обязательно будет Степан – шофер Кирилла Андреевича, а значит, и выглядеть надо на все сто.
Назаровы жили в коттеджном поселке, езды до их дома было минут двадцать, а потому Неверовы были готовы за полчаса до назначенного времени, и новенькая машина Фомы уже стояла у подъезда, когда Гутя вдруг схватилась за сердце:
– Какой ужас! Стыд какой! Боже, какой стыд! – вдруг воскликнула она, забегала по комнате, прижимая ладошки к щекам, и только повторяла: – Господи, ну как же неудобно! Боже, оказывается, у всех нас воспитание хромает на обе ноги!
– Да его вообще нет, а что случилось? – равнодушно отозвался зять.
– Мама, наверное, просто забыла накрасить губы, – предположила Варька.
У Аллочки была своя версия. Она подскочила к сестре и зашипела ей в самое ухо:
– Что ты опять натворила, горе мое? Признавайся – надела мой новый лифчик, да? Который я за пятьсот рублей купила? Говори же!
Гутя вытаращилась на нее с полным непониманием, некоторое время хлопала ресницами, потом покрутила пальцем у виска:
