Клавдия стремительно выдернула пробку из ванны и вылезла из воды, даже не смыв как следует мыльную пену со спины.
– Мамаша! – наткнулась она при выходе на Катерину Михайловну. – Вы подслушивали, что ли, о чем я думаю? Что вы голову все время чешете?
– Я, Клавочка, не подслушивала. Я докладывала, что помыться желаю перед сном. Вся. В ванне. И чешусь по этому же поводу, – прилежно отрапортовала старушка. – Ты уже все? Или потом еще пену будешь смывать? У тебя сзади вся голова и шея в пене.
– У меня голова того… от мыслей пенится, – с укором взглянула на свекровь Клавдия и устремилась к телефону.
Катерина Михайловна с большим уважением посмотрела вслед невестке и сделала выводы.
Клавдия же кричала в трубку:
– Ирина, ты уже дома?.. Я поняла, что ты ждешь… Я знаю, что твой телефон не надо занимать, ты ждешь… Дай я быстренько спрошу, и ты будешь дальше ждать, я же все равно не отстану!.. Ага, как муха наво… Ну знаешь! Сама ты насекомое! Говори давай – куда звонила Лиля, когда собиралась к Дане?.. Ну такси же она заказывала? В какой фир… Ах, она пешком… А чего это она – с чемоданом и пешком?.. Потому что сказали, что такси приедет через тридцать минут, а она не хотела долго ждать? Понятно… А ты не знаешь, может, она какого-нибудь частника тормознула?.. Понятно, может, и тормознула, но тебе не доложилась. Я бы тоже не стала… А потому что ты меня мухой обозвала!! Да я не сержусь, понимаю, что вырвалось… Да я по… Да… Ну ты нудная какая!! Все я понимаю! И чего звонишь, если сказать нечего?!
Клавдия раздраженно бросила трубку. Такое замечательное было решение, и такая развязка! Лиля просто поймала частника. И где теперь того частника искать? Ладно бы возле дома Ирины была стоянка этих частников, так ведь нет, одни преграды.
Клавдия снова подняла трубку.
– Алло, а мамы нет, – проговорила в трубку Яночка. – Баб, это ты? А мама сказала, что она сегодня поздно придет. Ты ей утром позвони, в семь, она еще меня в садик будет собирать.
Клавдия поблагодарила внучку за мудрый совет и проскользнула в спальню. Не хотелось ни с кем разговаривать, ей вдруг стало очень неуютно. Потому что теперь она каждую минуту ощущала страх. Не за себя, конечно, за Лилю. А еще ее грызла досада. На Даню. На Аню, на Каку, на… Короче, на всех. Потому что сын веселится с хмельными одноклассницами, дочь сама ничего не делает и ей палки в колеса тычет, Каку вообще ничего не интересует, вот он, подложил ручки под щечку и сопит, будто все налоги заплатил! А вот она от страха себе места найти не может!
