Утром на Анечку посмотреть не получилось, просто потому, что за Яной пришел Володя.
– Ну как новоселье? – ехидно поинтересовалась Клавдия, собирая внучку.
– Чье? – растерянно спросил зять.
– Ой, пап, да это мама вчера бабе Клаве придумала, что вы на новоселье были, – пояснила дочка.
– А-а, новоселье… нормально, – не особенно вникая, кивнул зять.
– И что же вы подарили? – не отступала теща.
– Кому?
– Так новоселам же!
– Ой, господи, Клавдия Сидоровна, я вот сегодня только что от компьютера оторвался и сразу за Яной. Устал как лошадь. Аня еще и вовсе с работы домой не возвращалась, а вы с каким-то новосельем! – разнервничался Володя. – Ключи им подарили, наверное, от квартиры, что же еще? Яна, одевайся быстрее, нам еще добираться. Клавдия Сидоровна, если надо, я сейчас домой приду, у Ани спрошу, что говорить надо, если она дома, а потом вам перезвоню.
Клавдия дружески шлепнула зятя по плечу и неизвестно кому сообщила:
– Вот за что я его люблю, так это за честность!
Володя присел от неожиданной тещиной ласки и ошалело вытаращился. И Володя, и Клавдия прекрасно знали: теща именно за сермяжную правду зятя не могла терпеть. Потому что только он мог ляпнуть, что в новом платье она выглядит, как корова на продаже, потому что только он мог встать на дне рождения прелестной Клавдии Сидоровны и четко озвучить ее возраст, потому что, наконец, он всегда повторял, что если бы Анечка пошла в мать, он бы на всю жизнь постригся в монахи.
Однако сейчас Володя действительно устал, поэтому не кинулся уточнять, откуда на него свалилась такая благость – сердечность тещи. Он только еще раз поблагодарил родственников за помощь и поспешил в машину.
Клавдия теперь ни минуты не сомневалась: все не так безоблачно, расслабляться рано. Это подтвердила и Оленька. Конечно же, с первым лучом солнца, ну хорошо, пусть со вторым, она уже принеслась к Распузонам и теперь бамкала на кухне сковородками.
– Скажи, детка, а что, у тебя в самом деле сильные чувства? – сочувственно поинтересовалась Клавдия, видя, как девчонка ловко кромсает картошку. Сама-то она покрыла ногти лаком и теперь плавала по квартире, широко растопырив пальцы.
– К кому? – зарделась та и мельком стрельнула глазами на еще сонного Акакия.
Акакий Игоревич только что вылез из-под одеяла и был не совсем в форме. Вчерашние искромсанные волосы торчали упрямыми кочками над сивыми проплешинами, глаза от непробудного спанья заплыли, а на щеке четко отпечаталась пятерня – он все еще, как в детстве, подкладывал ладошку под щеку, когда спал.
