Виктор освободился только в обед, такой же тошнотворный, как и завтрак, Принял таблетки, опять же предварительно просмотренные Лёней, и получил вместо одного укола целых два в ягодицу и один в вену, видимо сказались результаты беседы с профессором.
В тихий час Женя сварил чай и друзья вновь собрались в инсулиновой палате. Несколько глотков чифиря прогнали у Виктора ту мучительную не то дремоту, не то одурь, которая возникла после уколов.
– Теперь они тебя глушить уколами, да таблетками станут. А чай от этого лучшее средство, – разглагольствовал Женя, – для них же лучше нет портрета, чем морда идиота – вот и стараются. Так что ты держись.
– Ты посмотри на хроников, – добавил Лёня, – почти половина из них когда-то были почти нормальные – ну всякие маленькие отклонения у каждого из них были, – а теперь? Аминазином закормленные – луноходы, да и только. И без того аминазина уже жить не смогут.
– Не может такого быть, – засомневался Виктор, чтобы наши советские врачи умышленно залечивали больных. Я не верю.
– Кто же тебе сказал, что умышленно? – удивился Женя, – Не умышленно. Это у них наука такая.
– Да из них почти каждого лечить надо, – взвился Валера, – Наташка – так это мягкий вариант. Ты вот завтра свою Иродиаду увидишь – там патология на все сто!
– Вот ты хроников наблюдай, – никак не мог сменить тему Лёня, – сейчас ползают, как дохлые мухи, а когда-то половина из них кричали, что они полковники.
– Дался вам этот полковник, – начал сердиться Виктор.
Хотя сердиться он начал не из за полковника, а из-за того, что почувствовал вдруг, что всё неприятное ещё впереди. А был ли он готов к этому неизбежному неприятному Виктор и сам не знал.
А неприятности были не за горами. Сразу же после тихого часа Виктора вызвали в ординаторскую. В ординаторскую его провели два здоровенных санитара из бывших больных, если судить по выражению их морд. Втолкнули Виктора в кабинет и остались за дверьми.
По кабинету расхаживала высокая и стройная женщина лет тридцати.
Халат был небрежно накинут на облегающее красное платье. Короткий подол открывал крепкие ноги и кожаные сапоги выше колена.
– Садитесь, больной, – скомандовала дама, – Вот сюда.
Виктор сел на предложенный стул.
– Меня зовут Иродиада Николаевна. Я ваш лечащий врач. На что жалуетесь? – Иродиада Николаевна, обойдя стол, уселась перед Виктором и посмотрела ему в глаза пристально и жёстко.
– На судьбу, – пошутил Виктор, – и тут же пожалел, что пошутил.
