Ника выставила рычаг гравитатора со встревоженным выражением на лице. Действительно, маршевое усилие в шестьдесят единиц – не шутка. Не будь у нас системы компенсации перегрузок, нас бы размазало по стенкам кабины тонким слоем мясного фарша.
– Готовность, – предупредил я. – Старт!
Представляю, как наше крыло выглядело со стороны в момент старта, – точнее, с точки зрения неприятеля. Мне-то было не до впечатляющих образов, я приводил в готовность бортовую орудийную батарею, но все же нельзя не отдать должного – выступили мы эффектно. На том ускорении, которое позволяли выжать из машин маршевые двигатели и компенсаторы перегрузок, мы не стартовали, а выстрелили собой в пространство. При этом, естественно, нас так быстро вынесло на внешнюю орбиталь, что орудийные вычислители крейсеров поперхнулись поступающими с радаров данными, не успевая выдавать упреждения для поражения целей. В результате весь шквал огня пришелся не по нам, а по тому сектору пространства, где мы должны были оказаться с точки зрения обескураженных кибернетических средств.
Но занятая орбита мало подходила для поставленной задачи – нам надо было вклиниться в строй противника и расчленить его.
– Торможение на усилии восемьдесят, – скомандовал Утенок, когда мы достигли переломной точки баллистической траектории.
Это уже было на грани, но вместо страха вызвало во мне нарастающий боевой кураж. Ника перевела усилие гравитатора, а я так рубанул вакуум тормозными дюзами, что ходовые камеры обзора на миг ослепли. При этом по обшивке, чувствовалось, бугры пошли от неимоверного напряжения, а нам в коконе искусственной гравитации было хоть бы что.
К этому времени пришло в себя вражеское боевое охранение – Бессмертные ринулись в бой, изливая из пушек потоки плазмы. Однако прицельно они бить не могли, поскольку утормозились мы настолько круто, что начали падать на звезду по совершенно немыслимой траектории – фактически отвесно. Для того, чтобы поймать нас в прицелы, им бы пришлось всей эскадрильей выстроиться перпендикулярно вектору орбиты, а это, извините, так просто не выполнить. Мы, напротив, видели вражеские истребители точно в профиль, что сильно увеличило зону поражения и точность прицеливания.
Ну, тут мы и дали им прочихаться. Продолжая падать на звезду почти отвесно, мы рубанули носовыми орудиями и разрезали строй истребителей плазмой, словно ножом. Пять машин тут же исчезли во взрывных вспышках, остальные ушли кто в разгон, кто в торможение, развалив строй.
