Мы покинули каюту, миновали несколько узких проходов с трапами и на четырехместном лифте поднялись в ходовую рубку «Рапида». Оборудование там было современное, по высшему классу, так что в управлении был задействован всего один офицер.
– Что это за корабль ? – не удержался я от давно мучившего вопроса.
– Спасатель, – просто ответил Долговязый. – Переделанный из боевого «Рапида», как видишь, но несколько модернизированный. А полгода назад спасательная служба его списала, поскольку их на стандартный парк перевели. Ну а у меня было немного деньжат…
– Ты что, купил эсминец? – не поверил я coбст-венным ушам. Я не мог представить, сколько стоит такое чудо.
– Ну… Вскладчину, – усмехнулся отставник. – А что, отличный кораблик. И недорого. На лом жалко было его пускать.
– Погоди! А откуда столько денег-то? Ну понят-но, откуда Жаб их брал, махинатор хренов, но ты…
– Это я тебе как-нибудь потом расскажу, – Долговязый закрыл тему.
Он показал мне главный ходовой планшет, на ко-тором сейчас виднелся контур побережья Суматры, выведенный тонкой линией василькового цвета. Сам «Рапид» в этой проекции выглядел яркой гранатовой искоркой в черном поле океана, а пульсирующая изумрудная метка, как я знал, обозначала координаты принятого с маяка сигнала. Где то там, во тьме задраенных отсеков, глубоко под водой находилась Леся – человек, которого я любил больше всего на свете.
Я так вцепился в поручень, что пальцы свело судорогой. Из ступора меня вывел голос офицера.
– Две цели на сонаре! – доложил он Долговязому по-английски. – Глубина непостоянная, быстро меняющаяся. Скорость двадцать узлов.
Долговязый удивленно вздернул брови и перебрался к индикатору ультразвукового локатора.
– Дельфины, – уверенно заявил он, едва заглянув в тубус.
– Это Тошка и Лидочка, – сообщил я. – Дельфины со станции. На «Рапиде» есть коммуникатор?
– Есть, понятное дело, это же бывший спасатель. Только я им не пользовался никогда.
– Ничего, разберусь. Он с английского небось переводит ?
– Скорее всего.
Усевшись в штурманское кресло, я включил терминал и без труда разобрался с управлением коммуникатора. Эта модель была гораздо навороченнее той, что стояла на «Тапрабани», у нее имелся выбор из двенадцати языков, включая русский, меню готовых команд, сирена вызова, а также банк из сорока голосовых тембров с возможностью записи в память. Но главное – была возможность управления с удалённой гарнитуры. Связь осуществлялась через выдвижные гидрофоны в днище. Я запустил машинку в минимальной конфигурации, чтобы не тратить время на сложности управления, выдвинул гидрофоны и выбрал русский язык. Звать дельфинов по имени через коммуникатор – бессмысленное занятие. Дело в том, что с именами у китообразных какие-то особые тонкости, так что приходится заносить в коммуникатор специальные коды имен как зверей, так и персонала, с которым они общаются. Иначе дельфины попросту не поймут, о ком речь. Так что я врубил сирену вызова, предполагая, что уж ее они должны были изучать на курсах коммуникации. И не ошибся.
