– Успокойся, барракуда тебя дери! – неожиданно громко рявкнул Долговязый. – Паники мне в океане только не хватало! Я видел в эллинге два спасательных катера. Быстро садись в один и догоняй меня по курсу. Я дам пеленг с радиомаяка.
– В такой шторм на катере?! – у меня душа опустилась в пятки.
– Ну подскажи мне другой способ! Катер выдержит натиск волн минут десять, тебе этого времени с лихвой хватит на то, чтобы догнать «Рапид». А там я тебя подниму, не дрейфь!
Совершенно ошалев от ужаса и рвущейся наружу истерики, я распахнул дверь и кубарем скатился с лестницы, разбив локоть об одну из ступенек. Тут же меня шарахнуло крепким порывом ветра, я не удержался и грохнулся головой в переборку. Из глаз посыпались искры, но я нашел в себе силы протиснуться в коридор станции и задраить за собой дверь.
В голове продолжало гудеть, когда я сбежал по трапу в эллинг и запрыгнул на борт катера. Увидев это, дельфины забеспокоились, и я подумал, что они могут оказаться полезными там, на глубине тридцати метров. Однако бежать к коммутатору у меня не было времени, так что я просвистел телеграфным кодом сигнал бедствия древних моряков. Это были всего три буквы – SOS, – так нас учили в учебке. Раз Тошка знал телеграфный код, то он должен был это понять. А вот проверить его реакцию у меня не было ни времени, ни желания – захотят, пойдут следом, а силком их все равно не заставишь. Я врубил турбины на малый ход и чуть приподнял катер над водой, проверяя систему глиссирования. Прямоточных моторов на этих скорлупках не было предусмотрено, так что придётся обходиться стандартной оснасткой.
Когда ворота эллинга распахнулись на достаточный угол., я до максимума довел напряжение поля глиссирования и полностью раскрыл диафрагмы турбин. Катер рванулся вперед, как снаряд из ракетомета, но я успел опустить герметичный акриловый кол-пак раньше, чем оказался в бушующем океане. И тут же шторм вцепился в меня, как голодные акулы вцепляются в брошенный за борт дохлый скафандр. Первой же волной шарахнуло так, что затрещал корпус, и я сильно пожалел, что не пристегнулся заранее. Пришлось делать это под непрерывным натиском стихии, да ещё с лицом, разбитым о приборную панель.
Наконец, пристегнувшись, я кое-как выровнял катер. Утирая текущую из носа кровь, стиснув штурвал до побелевших костяшек пальцев, я старался вести катер так, чтобы попадать между гребнями волн. Это был единственный способ удерживать днище в паре метров над водой, в почти непрерывном полете за счёт мощности генераторов глиссирования. Но, учитывая силу ветра и скорость набегающих волн, это было очень непростой задачей. В общем, мне приходилось беспрестанно маневрировать, при этом удерживая среднее направление строго на север. Это главное – отойти подальше от «Тапрабани», иначе океан расшибет меня о станцию в плоскую, как скат, лепешку.
