– Слушай, Артур, ты деньги-то с собой взял? – внезапно спросил Дима.
Артур царственно качнул головой. Дима побледнел.
– Организатор чертов, – прошипел он. – ТБ, ОМП, ОПБ… А чем платить за обед? Что я скажу хозяйке?
– Что хочешь, то и говори. – Косское начинало действовать.
Вадим заговорил, обращаясь к Эдоне:
– Хозяйка… Я должен был сказать тебе это с самого начала: денег у него нет.
И почувствовал: хрупкое, нежное настроение тотчас исчезло.
Эдоне кисло улыбнулась.
– Но ведь иначе ты не накормила бы нас, – пояснил Дима.
– Конечно, – отозвалась она. – Я бы вас на порог не пустила.
Она отвернулась, крайне раздосадованная, – и тем, что ее пыталсь обмануть, но больше всего тем, что уничтожено было это неповторимое, очаровательное предчувствие, полупризнание-полуоткрытие-полутайна.
– А еще прилично выглядит, – сказала она укоризненно. – Дармоед твой господин. Да и ты тоже хорош.
– Не сердись. – Дима взял ее за руку. – Я заплачу тебе. Хочешь, я отдам тебе свой нож?
Эдоне протянула к нему раскрытую ладонь:
– Давай.
Вадим вложил свой нож в эту крепкую ладонь. Женщина усмехнулась и воткнула нож в скамью рядом с собой.
– Так-то лучше, – сказала она.
Артур поднял палец, собрался с силами и заговорил:
– Задача молодежи состоит в том, чтобы учиться. – Он перевел глаза на Эдоне, которая чрезвычайно серьезно кивала в такт его словам. – Вот вы, товарищ. Молодая, энергичная женщина. Хозяйка. Человек проходит как хозяин. – Он улыбнулся глупо-счастливой улыбкой. – Я напился, – сообщил он. – Но молодежь как таковая напиться не может. Никогда.
Вадим повернулся к Эдоне.
– Отведи его спать.
Эдоне выволокла осоловевшего сюковца из-за стола и потащила его в глубь дома. Оставшись один, Дима задумчиво плеснул себе еще вина. И вдруг разом рухнули все преграды между ним, Вадимом Барановым, и тем миром, в котором он находился. Не было больше этой мучившей его отстраненности. Краски, звуки, запахи хлынули со всех сторон. Исчез люмпен-пролетарий, который зарабатывал на жизнь мытьем полов и неизвестно как очутился в чуждой ОЭФ. Был только гераклейский гладиатор. Беглец.
Эдоне появилась в дверном проеме. Вадим резко поднял голову, и она вспыхнула. Глаза ее наполнились слезами.
Вадим встал, подошел к ней и притянул к себе, держа за плечи.
– Эдоне, – сказал он тихонько.
Гречанка склонила голову к плечу, прижав щекой его руку, – тяжелую, с въевшейся под кожу грязью.
– Что они с тобой сделали? – шепнула она.
Он улыбнулся.
– Ничего особенного.
