Я замирал, отключив сознание, и полностью отдавался на волю стихий. Внизу, в лаборатории, оживал самописец. С тихим тараканьим стуком бегал вверх-вниз по длинному ватманскому листу, вычерчивая пики и впадины в сложной системе координат.
Систему разработали мы с Ицхаком. Он называл мне показатели, например, курс валют, динамика цен на нефтепродукты, колебания в добыче нефрита и золота, урожайность злаковых на предмет долгоносика, уровень воды в Евфрате – и так далее. А я располагал эти показатели на осях.
Данные мы зашифровывали, чтобы их не могли похитить конкуренты. Ицхак довольно бойко писал по-мисрски. И добыл где-то конвертор, переводящий клинопись в иероглифы. Мы забивали данные в компьютер на обычной клинописи, затем конвертировали в мисрские иероглифы, архивировали и прятали под шифр.
День Иштар был посвящен у нас непосредственно уходу за жопой. Приходящая потаскушка из храма Инанны умащала ее розовыми маслами, растирала, добиваясь нежнейшей и чувствительнейшей кожи, совершала массаж, иглоукалывание и другие нужные процедуры.
Дабы не повредить жопе, Ицхак накупил атласных подушек и не позволял мне сидеть на жестких конторских табуретах.
Вообще с моей жопы сдували пылинки, чего не скажешь обо мне самом: я продолжал вкалывать, как проклятый, поскольку обработка данных полностью оставалась моей обязанностью.
* * *
Фирма наша очень быстро стала процветать. Дела шли все лучше и лучше. Ицхак трижды поднимал зарплату.
Бывшая золотая медалистка Аннини, которая из толстой девочки превратилась в толстую женщину-бухгалтера, аккуратно вела наши дела и уже несколько раз преискусно отбивала атаки налогового ведомства, которое пыталось уличить нас в сокрытии доходов.
Я был доволен. Матушка моя была довольна (мнением батюшки давно уже никто не интересовался).
Однажды посетив меня и хлебнув очень дорогого сливового вина, матушка призналась мне, что уж отчаялась увидеть меня дельным человеком.
Как всегда, матушка с ее склонностью устанавливать ложные связи, приписала мой успех в жизни исключительно своим заслугам. Ведь процветание моей жопы началось с того самого дня, как она прислала мне это бесценное сокровище – раба Мурзика. Раб же Мурзик взял мое хозяйство в твердые умелые руки и тем самым позволил мне вырваться на необозримые просторы творческой инициативы.
По матушкиной просьбе, я рассказал ей все о нашей фирме. Об однокласснице Аннини, отличнице и бухгалтере, о неинтересном менеджере и о начальнике, который все это и задумал, – то есть об Ицхаке, друге детства.
