Пакор облизал губы, въяве ощущая на них привкус тогдашнего ниппурского вина. Молодого, дешевого, что сразу ударяет в голову.
После, лет пять спустя, ниппурское испортилось, стало кислым. Поддельное гнать стали. Во всем Ниппуре столько не производили, сколько продавали в Вавилоне. Но это уже потом, потом… Поколение этого сопляка Ахемена уже настоящего не застало – так, разведенный спирт с сиропчиком…
Танк медленно развернулся и поехал по узенькой тихой улочке.
Ахемен расхохотался.
– Ты чего? – спросил Пакор.
– Тут левый поворот запрещен.
Теперь засмеялся и Пакор.
С жестяным грохотом опрокинулся и тут же затих, смятый гусеницами, мусорный бак.
…А буфетчица была как царица – лет, должно быть, тридцати с небольшим, зрелая, как летняя яблоня, прекрасная, недосягаемая. С черными глазами и черным локоном, будто приклеенным к виску. Она носила белоснежную крахмальную корону на волосах. И руки ее – белые, томные – порхали над стаканами, пока она разливала вино, а мальчики мысленно проникали под ее одежду и впивались набухшими членами в ее лоно. А девочки многозначительно млели.
Потом царица спилась и ложилась под любого, но тогда это стало неинтересно.
Вот и сквер, вот и голые, в богатырских почках, каштаны, вот и «стекляшка». Та самая.
Черноусый молодец в оранжевом комбинезоне водил шваброй с губкой по сверкающей витрине. Над витриной горела синяя переливающаяся надпись: «ЭЛИТНАЯ МЕБЕЛЬ» и чуть ниже – «ОПТОВАЯ ТОРГОВЛЯ».
Пакор смял молодую березку и, не заметив, сокрушил скамейку. Молодец в комбинезоне подскочил, уронил швабру и что-то закричал, широко раскрывая рот и размахивая руками.
– Ага, – проговорил Пакор, направляя танк прямо на него.
– Ты чего? – бормотнул, шалея, Ахемен.
Пакор не ответил. В последнюю секунду молодец отскочил в сторону, оступился и хлопнулся задницей в грязную лужу. Танк, не останавливаясь, впилился стволом в витрину. Посыпались сверкающие стекла. Жаль, не слышно было звона – все заглушал торжествующий рев мотора.
Из магазина вдруг повалили, будто выдавленные из тюбика, какие-то люди, странно встрепанные, несмотря на холеный вид и богатую одежду.
– Что это с ними? – удивился Пакор. – Испугались, что ли?
Он слегка подал танк назад и снова въехал в витрину, чуть правее. Новые стекла, новая порция людей.
Утратив сытый, причесанный вид, разом став помятыми, они жалко подскакивали и отбегали.
Пакор оставил «стекляшку», дал задний ход, вывернул на проезжую часть и двинулся дальше по улице.
