Подумав и помигав, принтер ожил, взревел, порычал минуты три и успокоился, затих. Листок выпал на пол. Хаммаку, выказывая изрядную канцелярскую сноровку, шлепнул на листок печать, поставил регистрационный номер, внес его в гроссбух, заставил Базузу расписаться в получении.
– Подпись на индульгенцию поставит глава фирмы.
– Кто?
– Аткаль.
Хоть и значился Аткаль «главой фирмы», а называть его «господин Аткаль» все равно язык не поворачивался.
Базуза взял листок, поглядел недоверчиво.
– И это все?
– Да, это все. Живите с чистой совестью, господин Базуза.
Базуза повертел «чистую совесть» и так, и эдак. Наконец вымолвил:
– В храмах-то таблички глиняные выдают.
– Не вижу разницы. Индульгенция есть индульгенция, – веско произнес Хаммаку. – Но если для вас принципиально… Данный вид сервиса также предусмотрен в числе услуг, оказываемых нашей фирмой.
– Так можно и на глине? – Базуза расцвел.
– Разумеется. За дополнительную плату, конечно.
Тут Базуза насторожился.
– И почем?
– Еще три сикля. – Увидев выражение лица своего собеседника, Хаммаку пожал плечами. – Но это вовсе не обязательно, поверьте. В вашем случае, довольно банальном, вполне достаточно просто заверенной бумаги.
Базуза махнул рукой, сложил листок вчетверо, сунул в карман.
– Везде деньги дерут, – сказал он мрачно. – Бэл-пахату оштрафовал… Наниматель из жалованья вычел три дня – наказал, стало быть, за излишнее рвение… И здесь тоже…
– Чистая совесть недешево стоит, – заметил Хаммаку. – Всего вам самого доброго, господин Базуза.
И охранник ушел, все еще недоумевая: действительно ли очищен он теперь от грехов или же его попросту ловко надули? Так ни к какому выводу и не пришел. В конце концов, утешился: в случае чего переломает Хаммаку с Аткалем все кости.
Смятение Базузы возросло бы многократно, если бы знал он, что Хаммаку и сам не вполне понимает, чем занимается.
Большую часть времени Хаммаку совершенно искренне полагал, что открыл вполне солидное дело. И что польза от его бизнеса неоспорима – как для него самого, так и для граждан Сиппара.
Однако выдавались часы, когда для Хаммаку открывалась во всей своей неприглядной наготе другая истина: на плаву он держится исключительно благодаря дутой значимости аксессуаров. Общеимперская конференция пользователей храмовой сети… Информационный банк… Доступ к базам данных, личный код…
Кого, например, касается, что в Уруке отпущенник Хашта изнасиловал свою бывшую госпожу Исхуннатум (15 сиклей, храм Наны)? Но нет. Одно дело поговорить об этой истории за кружкой светлого пива. Совсем другое – увидеть запись в базе данных храма Эанны. И вот уже банальный секс за открытыми дверьми (ибо госпожа Исхуннатум не постеснялась завопить на весь Урук) превращается в исполненное значимости событие, которому, быть может, не хватает осязаемости, зато вдосталь информативности.
