– За ним! – сказал Гастон своему спутнику.
Одар де Батц поджал губы.
– Повременим, – попросил он. – Сказать по правде, сеньор Гастон, меня от одного только вида его в дрожь кидает. Я его по следу потом найду.
И они остались.
Деревенские жители, признав эн Гастона, поначалу робели, держались тихо, но после мессы словно кто-то враз сорвал печать с дотоле безмолвных уст. Окружили Гастона, виконта Беарнского, потянули к нему молящие руки, стали просить, чтобы избавил их от зверя.
Тут открылось, что лютый хищник уже не в первый раз дает о себе знать столь ужасающим образом. Порою годами о нем не вспоминали, но затем находили вдруг пастуха с разорванным горлом или пропадал ребенок, а то и парень с девушкой, которым взбрела мысль прогуляться вдали от всех.
– Я ничего этого не знал, – молвил эн Гастон, добрый сеньор, когда все это выслушал. И обещал непременно помочь своим людям и даже поклялся святыми именами исполнить обещание.
Тут вперед выступил один человек, немолодой и хмурый, и обратился к своему господину:
– Не в обиду будь сказано, но ведь и мы не сложа руки сидели – ходили на зверя с рогатиной и охотничьим луком, только его ничто не берет.
– Это потому, – отвечал эн Гастон, – что вы мужланы; а когда за дело возьмется рыцарь, то зверь неминуемо погибнет.
– Хорошо бы так! – крикнули в толпе, а собеседник эн Гастона добавил:
– Такое вполне возможно, господин мой, потому что поговаривают, будто этот зверь и сам весьма знатного рода.
И вот собралось восемь человек самых отважных и опытных охотников и оба сеньора с ними, вооруженные все на мужицкий лад вилами. Вышли поутру, пока кругом сверкает чистая крупная роса, и долго петляли, покоряясь тропинке, по боку горы. И близкое, казалось бы, расстояние, а попробуй пройди! Вослед им долго летели мерные удары одинокого колокола, то заглушенные, то вдруг звонкие и отчетливые, но затем они стихли.
Одар де Батц быстро отыскал след – огромные грубые сапожищи проходили по тропинке совсем недавно. Затем, как бы из пустоты, возник и второй след – с когтями и длинной пяткой. Некоторое время они тянулись рядом, перекрывая друг друга, но после сапожищи начали спускаться к реке, а когти, двигаясь большими прыжками, направились к лесу, по склону вверх.
Охотники остановились. Двое или трое заговорили о переправщике: следовало бы его пытать и вызнать все о звере! Но прочие желали идти по звериному следу и покончить наконец с душегубом. Эн Гастон запомнил малодушных – чтобы в решающую минуту на них не полагаться – и повел небольшой свой отряд к лесу.
