Толпа вибрировала, раскаляясь все больше и больше. Она гигантской губкой впитывала эмоции и разбухала, наливаясь желчью людской злобы. Толпа сатанела от безвыходной скопленности энергии со знаком минус, которая сконденсировалась до того предела, когда ни физик, ни политик, ни пророк не могут поменять ее знак. Толпа пузырилась хрипящей силой взбешенного стада и брызгала горячей ненавистью ко всему живому и неживому. Невозможно угадать, на чем сфокусируется эта ненависть – на не вовремя подошедшем человеке или на витрине ближайшего магазина. Толпа не подчиняется ни одному земному закону. Она подчиняется только закону Толпы. Этот закон вступает в силу в тот неуловимый момент, когда скопление случайных людей сливается в единый организм, живущий, подобно муравейнику, коллективным…нет, не разумом – инстинктом, коллективной страстью…
Выбрав профессию журналиста, Макс посвятил себя служению Толпе, но больше всего на свете он не любил именно Толпу, презирал ее и боялся. Согласно его теории толпа испускала биоволны во всех мыслимых диапазонах, и чтобы противостоять натиску воздействия массового безумия, нужно было обладать чем-то особенным. Этим «особенным» Макс не обладал, поэтому, приближаясь к толпе, он чувствовал волнение, переходящее в экстаз, если он вливался в этот организм. Толпа его поглощала и подчиняла. Он еще мог найти в себе силы не подойти, но если он попадал в чрево этой многоклеточной массы, то растворялся в ней. Остатки разума фиксировали происходящее, оценивали, взвешивали, но команды к действиям подавало что-то другое. Он сохранял в толпе чистым рассудок, но не мог собой повелевать, а больше всего Макс оберегал свою индивидуальность, и ценил в себе способность мыслить, решать и действовать самостоятельно.
Зато Джон на толпу абсолютно не реагировал. Этим самым «особенным» он обладал в полной мере. Джон был полностью обращен в себя. Он любил себя, любовался собой, своим миром. Он вслушивался в свои чувства и мысли и все остальное, в том числе и толпу, воспринимал лишь как толчок к работе своих мозгов.
– По какому вопросу собрались? – вслух подумал Макс, останавливаясь в сотне метров от кипящей людской массы и намереваясь понаблюдать.
– Автобуса ждут, – пояснил Джон.
– С каких это пор автобусные остановки стали местом проведения демонстраций?
– «Двадцатку» отменили. Бензина, говорят, не хватает. Теперь нужно ездить на «пятнадцатом».
– Не дурно. До туда полчаса топать!
